На грани доверия. Книга третья

Как вдруг сестра прямо на свадьбе Вадима и Виктории заговорила о том, что нашла ещё один дневник нашего деда, даже не дневник, а несколько листков, сшитых почему-то красной нитью. Они были вложены в последний дневник деда, а когда лежали у Виолетты на антресолях, то выпали из него и забились в угол. Потом очень долго были завалены коробкой, которую туда задвинул муж Виолетты — Георгий. Там хранились какие-то его инженерные разработки. Одним словом, листки эти всё-таки попались на глаза Георгию, и он отдал их жене, потому что увидел красивый витиеватый почерк её деда, к тому же листки были подписаны — Андрей Фертовский.

Я стал читать последние записи своего деда, которые могли бы пролить свет на историю с семейной реликвией.

Глава 55

Мира ничего не сказала Таисье, ни того, что встретила Зорина и сидела с ним в буфете, ни того, о чём они проговорили почти час. На занятиях она постаралась скрыть своё подавленное состояние, но подруга заметила её настроение, хотя выяснять не стала. Лишь в метро задала вопрос:

— Мира, ничего не случилось?

— Нет, а что? — Мира будто очнулась.

— Ты сегодня какая-то странная. Не знай я тебя, сказала бы, что ты влюбилась, — заулыбалась Таисья. Она сама находилась в состоянии, близком к влюблённости, всё-таки друг брата сумел тронуть сердце недоступной Таи. И даже оказывал особые знаки внимания. Мама Таисьи это замечала и была только рада — парёнек ей приглянулся. Пора девице начать серьёзно встречаться, а там и о замужестве думать.

— Скорее, наоборот, — серьёзно ответила Мира, — «разлюбилась».

— Да ладно?! — удивилась Таисья, даже подпрыгнула на месте. — Кто он? Я его знаю?

— Даже я его не знаю, как, оказалось, — загадочно произнесла Мира.

— Ничего не поняла, — призналась Таисья, посмотрела на остановку, к которой подъехал поезд, за разговором не проехать бы свою. Так уже было.

— Ну, видимо, ещё не родился тот, в кого я влюблюсь, — ответила Мира.

— Как это? — Таисья вытаращила на подругу глаза. — Ты хочешь сказать, что твой муж будет намного тебя моложе?

— Тайка, не выдумывай, я говорила образно.

— Вечно ты со своими образами, поди разберись, что ты имела в виду, — заворчала Таисья. — Вот со мной всё куда понятнее и проще. Я не творческий человек.

— Зато у тебя прекрасный математический ум и совершенная память, — отметила Мира.

— Ну, есть маленько, — зарделась девушка.

— И вообще, я горжусь дружбой с тобой, моя маленькая Таисья-Тайка, — Мира обняла её за плечо.

— И я горжусь, что дружу с тобой, Мира — романтичная, яркая талантливая.

— Ёлки-моталки, да мы вообще почти идеальны, — засмеялась Мира впервые за весь вечер.

— А знаешь, чьё это выражение? Ёлки-моталки?

— Чьё?

— Зорина! Он в письме к заметкам моего реферата употреблял это выражение. И иронично только по отношению к себе. У меня сохранилось это письмо, как образец правильной критики и похвалы. Вадим Георгиевич всё-таки прекрасный преподаватель, особенный, верно?

— Верно, — вздохнула Мира. Сколько теперь ей понадобится времени, чтобы навсегда забыть о Зорине? Похоронить мечты о нём как можно скорее. Перестать чувствовать то, что было в сердце. А ведь было…При расставании она намеренно сказала ему «прощайте», понимая, что действительно прощается. Навсегда. Вот только сердце. Как этому глупому сердцу приказать перестать любить? Как быстрее стереть из памяти этот тёплый взгляд зелёных глаз с густыми ресницами? Эту мягкую улыбку, с которой он неизменно встречал их с Таисьей. Забыть обо всём, что он говорил им, рассказывал, шутил, иронизировал. Но зачем же забывать хорошее? Он многое им дал, особенно Мире. За всё время их общения он привил ей хороший вкус в литературе, открыл плеяду по-настоящему интересных писателей, объясняя тонкости многих понятий, явлений, да и каких-то жизненных ситуаций. С ним всегда было интересно. А ещё — он сделал, наверное, самое главное для Миры, как для человека, который находится в самом начале своего творческого пути, — он поддержал её, вдохновил, помог поверить в себя. Так что не стоит обижаться на Вадима Георгиевича, нет, быть только благодарной.

На следующий день какой-то ненормальный позвонил в здание, где работала Мира, сказав, что здание заминировано, и всех, кто был на работе в этот день, вынуждены были эвакуировать, а затем и отправить домой пораньше. Все обрадовались, кроме Миры, ей на учёбу. Она села в вагон метро, посмотрела на часы, проехала несколько остановок, ничего лучше не придумала, как выйти на Таганке. Погода стояла хорошая, хоть и прохладно, зато с самого утра светило солнце. Мира перешла улицу на зеленый свет, затем ещё раз и ещё, здесь были странные переходы — один за другим. Наконец, она вышла на прямую длинную улицу, застегнула пуговицу пальто под горло, поправила шапку, затянула туже шарф и пошла, куда глаза глядят.