На грани полуночи (ЛП)

Он намыливался и ополаскивался, намыливался и ополаскивался, наблюдая, как кровь, грязь и песок у его ног смываются в канализацию. Скользкой от мыла рукой он сжал свой ноющий член, но все никак не мог избавиться от мысли, что там, в комнате, находится Лив и держит в дрожащих руках его револьвер. Беззащитная, пока он в ванной тяжело дышит и дергает туда-сюда свой инструмент. Нет. Это неправильно.

Он сполоснул мыло и вытерся. Видавшее виды полотенце тут же покрылось розоватыми пятнами крови.

Лив вздохнула с облегчением, когда он вышел, будто все время стояла, затаив дыхание. Шон проследил за ее взглядом, когда она опустила глаза, чтобы проверить, по-прежнему ли он… да. Конечно же. По-прежнему.

– Иди в душ, – велел он ей, забрав пистолет.

– Ты весь в порезах и ссадинах, – попыталась возразить она. – Позволь мне…

– Сначала душ. Ты почувствуешь себя лучше, – сказал Шон. – А когда выйдешь, сможешь прикинуться Флоренс Найтингейл [39].

Лив сбежала в ванную, а он открыл бинт и достал лейкопластырь. Большинство из его порезов были от падения в борьбе с Tи-Рексом, от стекла на террасе, от скачков по граниту при падении на берег озера. Однако парой пуль его все же задело.

Ему чертовски повезло. И пусть отовсюду сочится кровь, все равно он везунчик.

Лив вышла из ванной в облаке ароматного пара, с опущенными глазами и раскрасневшимся лицом. Ей как-то удалось обернуть маленькое зачуханное полотенце вокруг своих восхитительных изгибов. Волосы были выжаты и теперь свисали влажными запутанными прядями. Он опять собирался их расчесать, и не важно, знает она об этом или нет. Расчесывание ее волос успокаивало его душу.

– Дамы вперед, – сказал он. – Иди сюда и дай мне привести тебя в порядок.

– Ну уж нет. Мне едва удалось…

– Закрой рот и тащи сюда свою задницу.

Она подскочила, ужаленная его приказным тоном.

– У меня нет серьезных ран. Не то что у тебя.

Он проигнорировал ее и начал с рук, намазывая мазь с антибиотиком на ее царапины и порезы. Затем на следы на запястьях от пластмассовых наручников, на рану под ухом, на покрасневшие отметины от зубов. У нее были следы на руках, которые должны были скоро превратиться в синяки. Надо было попросить у управляющего немного льда. Шон удовлетворился тем, что погладил их руками. Самые страшные раны были у нее в голове. Кошмары, беспокойство. Стыд, страх. Излечить душевные раны сложнее всего. По этой части Шон был профи. И не хотел, чтобы она через это проходила.

Но Лив оказалась сильнее, чем он себе представлял. Настоящая, черт побери, богиня.

– Я ничего не пропустил? – спросил он.

Краснея, она покачала головой.

– Мне нужно проверить тщательнее.

Он стащил с нее полотенце. Лив попыталась удержать его на себе, но Шон вырвал его и провел руками по ее прохладной нежной коже. Взгляд скользил по ее обнаженному телу, пока Шон не вспомнил, чем собирался заняться.

– Э-э… давай я проверю твои ребра, – сказал он.

Лив зажмурилась, когда он дотронулся до ее груди. На ней были красные следы от пальцев грязного ублюдка.

Tи-Рекс умрет за это. И будет визжать от боли.

Шон повернул ее, поднимая тяжелые пряди волос, с которых капала вода, и провел руками вниз по изгибам ее спины и талии.

Капли воды чувственно стекали вниз в углубление между ягодицами. На ее бедрах были маленькие синие отметины. Шон понял, что это уже его вина.

Он вспыхнул от вожделения и стыда и, опустившись на колени позади нее, погладил следы.

– Это сделал я, да?

Она молча кивнула.

– Прости, – сказал он. – Я не хотел причинить тебе боль.

– Все в порядке. – Ее голос дрогнул. – В тот момент меня это не волновало.

Он скользнул рукой между ее ног, едва касаясь нежных скрытых складок в преддверии ее влагалища. Поцеловал каждую отметину, одну за другой. Потом целовал их все снова, покачивая Лив в своих руках.

– Ты не хочешь, чтобы я, э-э, занялась твоими ранами? – спросила она, затаив дыхание.

– Как хочешь, – ответил Шон, затем сел на кровать и сдернул с нее полотенце, когда она снова попыталась обернуть его вокруг себя. – Ничего не выйдет, – сказал он. – Делай это голой.

Лив прыснула от смеха, именно так, как он любил.

– Это не кажется практичной идеей. Я не уверена, как долго смогу тебя лечить.

– Это будет в терапевтических целях, – заверил ее Шон. – Сама удивишься.

– Не сомневаюсь, – прошептала Лив. – Так всегда и бывает.

Она начала с его спины. Он поглядывал на нее краем глаза, поражаясь ее безупречной коже: созданной для поцелуев, гладкой и тонкой, как у младенца. Он едва замечал жжение, пока она возилась с ватными шариками, марлевыми повязками и бинтами.

– Ты должен обратиться в отделение скорой помощи, – сказала она ему. – Тебе нужно наложить швы. Некоторые из этих порезов очень глубокие.

– Нет, – сказал Шон. – Мне все равно. На мне все быстро заживает.

– Останутся шрамы, – предупредила она.

Он фыркнул:

– Значит, у них будет хорошая компания.

Ее прохладные мягкие руки нежно ласкали его.

– У тебя синяки и ссадины по всему телу. – Ее голос звучал очаровательно взволнованно. Это было прекрасно.