На грани развода. Вернуть любовь

– В качестве кого? – задаю резонный вопрос, озираясь.

Ну что за дурная привычка? Я и здесь Глеба глазами ищу?

– В качестве моей девушки, – понижает он голос, сияя улыбкой и кладя руку поверх моей.

Наши пальцы переплетаются, не рождая во мне ничего, кроме неудобства. Что-то не так.

– Я… – комкаю другой рукой салфетку, отводя взгляд.

– Не готова?

– Не готова, наверное, – мямлю, не зная, как выразить свои мысли.

Не хочу обидеть Никиту. Мне так комфортно дружить с ним, но перейти на новый этап нет никакого желания. Но в таком случае наши встречи прекратятся? Я не имею права удерживать его с собой и лишать кого-то другого счастья быть его девушкой.

– Мы можем пойти, как друзья, – продолжает он невозмутимо, убирая руку. – Необязательно делать какие-то заявления.

– Но твои родители и родня не подумают ничего такого?

– А тебе есть дело до чужого мнения, Ксю? Думай о себе. Нам приятно общество друг друга, а дальше – посмотрим.

– А если ничего не будет дальше? – задаю вопрос, устанавливая прямой зрительный контакт.

– Ну не будешь же ты вечно ждать Глеба? – смеется он, не желая переходить на серьезный тон.

– Кто тебе сказал, что я жду его? – передергиваю плечами.

– А кто уже обшарил весь ресторан глазами? Не думаю, что он здесь, Ксюш.

Да, его здесь нет. И хотя совсем недавно я об этом только и мечтала, то сейчас испытываю горькое разочарование. Видимо, недолго продлилась любовь Глеба ко мне. Он устал и решил сдаться. Может, оно и к лучшему. Он лишь в очередной раз доказал, что не достоин меня.

– С удовольствием пойду с тобой на праздник, – меняю я тему, через силу улыбаясь Нику.

Кто знает, может это как раз то, что мне нужно.

Глава 25

Глеб

Две недели без Ксюши стали для меня тем еще испытанием. Я дико соскучился по ней, поэтому решил наплевать на план «Дай ей побыть одной» и сразу же после прилета домой направился к ее офису.

Пять часов вечера, но я знаю, что она не уходит раньше шести. Помнится, раньше Ксюша редко засиживалась до конца официального рабочего дня, именно поэтому и работала сама на себя, но с момента ухода от меня ее расписание изменилось. Она теперь часто перерабатывает, уходя домой к восьми, а то и к девяти, что не может не беспокоить.

Приехав на место, я поднимаюсь на нужный этаж и, зайдя в ее приемную, вижу, что помощницы на месте нет. Подхожу к кабинету Ксюши и стучу в дверь, слыша, как она просит зайти.

Черт, от волнения даже дыхание спирает. Словно я не к своей жене пришел, а через минное поле собираюсь пройти. Открываю дверь и захожу внутрь, плотно закрывая ее за собой. Ксюша поднимает взгляд от компьютера и, увидев меня, начинает хмуриться.

Но до чего же она, блин, красивая! Волосы собраны в пучок с помощью воткнутого в него карандаша, одна волнистая прядь падает на щеку, а недовольно поджатые губы давно потеряли намек на помаду, что мне больше нравится, ведь тогда я не чувствую ее вкус во время поцелуев.

– Зачем пришел? – приподняв бровь, холодно спрашивает она, всем своим видом показывая, что визиту не рада.

– Соскучился, – отвечаю не думая. – Привет, Ксюш.

Видимо, я сказал что-то не то, потому что мои слова действуют на нее как триггер, и она из холодной язвы превращается вдруг в разъяренную гарпию.

– Привет?! – шипит, отталкиваясь от офисного кресла на колесиках и шагая в мою сторону, словно подкрадывающаяся к жертве пантера. – Соскучился, значит? Ты соскучился, Глеб?!

– Да, соскучился, – отвечаю с вызовом, чувствуя, как кровь быстрее бежит по венам. – А ты разве нет?

Она наконец-то показывает мне эмоции. Не прячется за стеной безразличия. И хоть это сейчас злость, но она намного лучше того холода, что царил в ее глазах последние несколько месяцев.

Ксюша проходит мимо меня, прямо к двери, и распахивает ее настежь, указывая пальцем в коридор.

– Уходи отсюда! – требует она, прожигая меня злющим взглядом. – Вон!

– Я не уйду.

– Уйдешь! – возмущается блондиночка, топая ногой. – Я сказала тебе уйти! Как ты только посмел сюда явиться после того, как…

Она осекается, едва проглотив слова, и я с любопытством смотрю на нее, замечая мелькающую на лице неуверенность.

– После того как что? Давай, Ксюш, скажи, за что я провинился на этот раз.