На грани жизни

Рассудительный этот Лисконог. Вроде, чуть старше нас с Пановым, а как заботливый завхоз рассуждает. Но его идея понравилась всем. Собрав свои манатки, мы гурьбою дошли до берега. А там Шурухину пришла в голову ещё одна идея – оторвать один из щитов настила, уложить его на гальку, а со стороны моря поставить на бок ялик. Так и сделали… Получилось пусть и не очень надёжное, но всё же укрытие от ветерка, тянущего с воды.

Утром белёсая дымка несколько рассеялась, но всё равно видимость была такая, что нельзя было разглядеть вершинку даже ближайшей сопки. Олег, ещё до того, как все проснулись, сбегал к своему роднику и если судить по его весёлому виду, то можно было сказать, что с водой всё было в порядке, и мы обеспечены ею на всю оставшуюся жизнь. Как-то спонтанно, не сговариваясь, мы решили банку тушёнки делить уже на троих, а не на двоих. Ели, не торопясь, понимая, что добавки никто не предложит и маковая росинка в рот попадёт только поздним вечером. Маслов задумчиво ковырнул ботинком белый бок плавника, наполовину зарывшегося в гальку.

– Надо бы дровишек на костёр насобирать.

– Эх, действительно, чайком бы побаловаться горячим, – мечтательно произнёс Хавчин.

– Ага, вот только в чём ты его вскипятишь, – съязвил Пинтаков и тут же вскочил на ноги, словно ужаленный скорпионом, – тю, зовсим забыв! Я ж сам в выгребную ямищу, что под посёлком, стильки жестянок покидав, век не забуду.

Вячеслав Андреевич, решительно хлопнув по коленям ладонями, встал во весь рост, оглядел наше «воинство» и зарокотал.

– Начнём благоустраивать наш быт, – он оценивающе посмотрел на каждого из нас, – Маслов, Шурухин, – пойдёте со мной. Обследуем до самого мыса восточное побережье острова. Ты, ты и ты, – показал он пальцем на меня, Панова и Лисконога, – пройдёте вдоль западного берега. Встретимся у северного мыса. Остальные займутся ямой и устройством костра. Всё: дрова, куски плёнки или брезента, проволоку, арматуру, – короче, всё, что может пригодиться в хозяйстве и для обустройства лагеря, тащите сюда.

Острова Чёрные Братья, затерявшиеся между Урупом и Симуширом, располагались почти в центре подводного шельфового хребта Витязь и были, как и все острова Большой Курильской гряды, его незатопленными верхушками. А сами Чёрные Братья, по большей части, – это либо голые скалы, едва торчащие из воды, либо небольшие, продуваемые всеми ветрами островки с редкой растительностью. Исключением был центральный остров этого архипелага. Мы его и называли соответственно – Срединный. Пожалуй, только на нём и его двугорбой сопке буйствовала растительность. Во всяком случае, до катастрофы здесь росли не только трава и мох, но и карликовые кустарники. Правда, они лепились в основном к седловине между вершинами. Общая длина Срединного от южного мыса до северного была около десяти километров. Вроде и немного. Но, ни асфальтированных дорог, ни даже посыпанных мелкой галькой терренкуров всевышний, на наше несчастье, тут не запроектировал. Более или менее была расчищена площадка под посёлок и подступы к станции и причалу. А вся остальная территория острова – сплошной бедлам и безобразие, в котором можно было не только ноги переломать, но и буйную головушку сложить.

Рассчитывая, с учётом бездорожья, вернуться в лагерь не раньше вечера следующего дня, начальник отряда разрешил обеим группам взять по две банки тушёнки, одной банке сгущёнки и по пачке галет на каждого. Коренастый, невысокого роста, Лисконог скакал по камням впереди. За ним вышагивал своими длинными, как ходули ногами, Панов, а чуть в стороне от него, образуя хлипкую цепь, плёлся я. Иногда, если на нашем пути попадались высокие скальные выступы или предательски уходящая из-под ног осыпь, мы спускались на узкую полосу мокрого прибрежного песка. Но большую часть пути нам приходилось преодолевать труднопроходимые каменные нагромождения, куда штормовыми волнами могло забросить то, что мы искали прежде всего – дрова. Белые, обточенные водой и галькой деревяшки попадались довольно часто. Чтобы на обратном пути не потерять их из виду, крупный плавник мы складывали в «козлы», а рядом насыпали найденную мелочь. Попались на глаза несколько зажатых в камнях и покрытых зелёной слизью пластиковых бутылок. Но особенно повезло Юрке, оторвавшемуся от нас с Генкой. Когда мы с ним услышали радостные вопли Лисконога, то подумали, что он нашёл сундук с золотом пирата-адмирала Дрейка. Допрыгав по россыпи валунов до него, мы сами чуть не пустились в пляс. Юрка, осторожно распутывая каждую ячею, тянул из расщелины наверх огромный клубок капроновой сети. Вот это была находка так находка! В этих водах рыбачили ведь не только наши. Здесь промышляли (и порой не совсем законно) и японцы, и китайцы, и корейцы. Невода во время штормов частенько срывало с якорей. Ну, и слава богу! Теперь один из них был в наших руках. А уж что с ним делать, – нас, островитян, учить не надо. Пушистую кипень сетки мы сложили на самом высоком в этом месте валуне и слегка придавили её камнями, чтобы не дай бог её опять не сбросило в море.