На границе света

– Если это пророчество существовало ещё до изобретения клинописи, значит, ему больше шести тысяч лет. – Квинн подбросил к потолку и снова поймал маленькую плюшевую мышку. Он лежал, растянувшись на кровати. Как только мы вошли в комнату, Квинн тут же стащил ботинки, отбросил костыли и плюхнулся прямо на покрывало. – Фея и Кассиан уже жили в то время, то есть во время изобретения клинописи, можешь себе представить? А вот Жанна д'Арк по сравнению с ними – просто младенец. Если верить тому, что она родилась в Средние века… – Мышка снова взлетела в воздух и чуть не задела хвостом кольцо Сатурна из макета Солнечной системы, висевшего над кроватью Квинна. Рыжая кошка Ромашка внимательно наблюдала за этими полётами с подоконника. Мышка наверняка была её игрушкой. – Гиацинту тысяча двести лет, значит, Фея родила его, когда ей было четыре тысячи. Круто, правда? Если я правильно понял, у Гиацинта есть несколько братьев и сестёр и ещё парочка сводных братьев, но не так много, как можно было бы ожидать. Они там все предохраняются. Да и вообще, наверное, если ты бессмертный, то не очень стремишься к размножению. Ну, может, каждую пару сотен лет производишь по ребёнку, не больше. И для этого надо находиться на Земле. Поэтому всякие там тёмные эльфы, людоеды и прочие бедные создания, которые заперты на Грани, не производили потомства уже целую вечность, в то время как аркадийцы постоянно заводят отношения с людьми, пусть даже это и не очень приветствуется. Потому что потомки часто оказываются очень проблематичными ребятами. Как, например, Александр Великий и Ивар Приобретатель. Ты меня вообще слушаешь?

Да, меня очень интересовало всё, о чём говорил Квинн. Только было непонятно, как он мог рассуждать о граничных созданиях и их повадках, когда всего час назад между нами случился этот невероятный поцелуй на кладбище. Может, для него это обычное дело, но меня прямо выворачивало наизнанку от волнения, а колени до сих пор дрожали. Поэтому я обрадовалась, когда присела за письменный стол Квинна.

Честно говоря, мои предыдущие поцелуи можно было пересчитать на пальцах одной руки. Если быть точной, на пальцах одной руки без большого и указательного. И эти три раза, когда я с кем-то целовалась, были… так себе удовольствием. Во время поцелуя в моей голове всё время крутились мысли вроде: «Так, сейчас главное – не столкнуться носами» или «Хорошо, что я пожевала десять минут назад жвачку», а иногда даже: «Надо бы успеть дописать реферат по биологии, завтра его уже сдавать». В общем, никакой романтики. Но, когда Квинн совершенно неожиданно прижался губами к моим губам, в моей голове вдруг стало совершенно тихо, почти торжественно. Я почувствовала, что это так… Намного приятней, чем я могла себе представить. А представляла я подобную сцену довольно часто.

Может, предыдущие трое парней не очень мне подходили и между нами не возникла химия, а может, потому, что по статистике только каждый четвёртый парень умеет хорошо целоваться… В общем, неважно! Сейчас я просто не в состоянии была разговаривать ни о магических обитателях Грани, ни о таинственном пророчестве, какими бы захватывающими ни были эти темы.

– Матильда, ты что, заснула?

– Ты поцеловал меня только для того, чтобы избавиться от Лассе и Лилли? – выпалила я.

Квинн опёрся на локоть и улыбнулся мне:

– Отлично сработало, правда ведь?

– Значит, так и есть? – дрожащим голосом спросила я.

– Нет! – уверенно ответил он и стал вдруг совершенно серьёзным. – Совсем не так. Когда Лилли сказала, что стоит взглянуть на тебя, чтобы убедиться, как у меня крыша поехала, я действительно на тебя взглянул и вдруг понял… какая же ты симпатичная. – Голос Квинна стал хриплым и глухим. – Я совершенно ничего такого не планировал, это случилось само собой.

Его слова попали мне прямо в сердце, и я наконец поняла, о чём говорят те, кто утверждают, что в такие моменты сердце сжимается от наплыва чувств.

«Перестань вести себя как спящая красавица, которую только что разбудил своим поцелуем прекрасный принц, – сказал строгий голос в моей голове, очень похожий на голос Юли. – Сейчас же соберись, Матильда Мартин».

– Ясно, – пробормотала я.

Квинн ещё пару секунд молча глядел на меня, а затем:

– Ты правда была в меня влюблена? – спросил он.

Я неуверенно кивнула.

– Но я думал, что ты считаешь меня самовлюблённым идиотом.

Я снова кивнула:

– Именно.

Уголки губ Квинна дрогнули:

– Почему же я никогда не замечал, что нравлюсь тебе?

– Потому что ты никогда не замечал меня. И потому что ты считал, что я – это Луиза, и наоборот.

– Довольно тупо с моей стороны. – Он криво улыбнулся.

– Ага, – подтвердила я. – Но, честно говоря… знаешь, я вообще не хотела, чтобы ты меня заметил. Мне нравилось восхищаться тобой на безопасном расстоянии, обожествлять тебя. И я была уверена, что, если познакомлюсь с тобой поближе, моя влюблённость тут же пройдёт. Как раз именно потому, что ты такой самовлюблённый идиот.

Его глаза, казалось, тоже улыбались:

– А сейчас?