На границе света

Лилли кивком указала на меня, и я вдруг спохватилась, что до сих пор сижу в инвалидной коляске. Поспешно встав, я покатила её к Квинну. Но тот едва заметно махнул головой. Я также незаметно кивнула.

Понятно, ему хотелось выдержать эту встречу стоя на ногах. Со стороны казалось, что стоять ему нисколечко не трудно, хоть он и опирался о стену склепа.

– Я очень за тебя переживаю, дружище, – пробормотал Лассе, покрываясь красными пятнами. – У тебя что, снова… видение? Может, эта могила?.. Это же сумасшествие… Мы…

– Я тоже за тебя переживаю, – раздражённо отозвался Квинн. – Потому что с тех пор, как я попал в аварию, ты разучился говорить полными предложениями.

– Я всего лишь… – Лассе резко развернулся ко мне. И вдруг у него получилось произнести предложение до конца: – Что же ты за сиделка такая, если не можешь удержать его от таких нездоровых поступков? – набросился он на меня. – Ты что, хочешь, чтобы он загремел в психушку?

«Что-что?»

– Вы меня, конечно, извините, но никакая я не сиделка, и ничего нездорового Квинн не делает! – огрызнулась я в ответ. – Хватит уже утверждать, что у Квинна крыша поехала.

– Оставь Матильду в покое! – Квинн не кричал, но в его голосе появились какие-то… опасные нотки. – Неужели так сложно понять – вы нам мешаете!

– Нет, это тебе сложно понять! Мартинская дочка поддерживает твои… бредовые идеи только потому, что она… – Лассе запнулся.

Но тут эстафету с готовностью подхватила Лилли:

– В тебя влюбилась! – самодовольно растягивая слова, она продолжила: – Потому что всегда была в тебя влюблена. Это нам по секрету рассказала заучка-Луиза. Сейчас ей подвернулась отличная возможность к тебе приблизиться. Она возит твою коляску, а сама вздыхает о тебе и пускает слюнки. Кажется, не напрасно.

Это было одновременно такой мерзкой ложью и такой правдой, что я не покраснела, даже когда Квинн окинул меня внимательным взглядом. Я вскинула голову и ответила на его взгляд. Вышло немного дерзко.

«Какая разница, что они все думают. Ну, может, я и была в него влюблена, но издалека, даже не зная его по-настоящему. Я любила Квинна просто потому, что он был тем самым хулиганом из дома напротив, бесстыдным, храбрым, симпатичным и… недосягаемым. Сейчас, когда мы действительно познакомились, я не переставала удивляться, что моя привязанность к нему крепла с каждым днём. И меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Лассе и Лилли причинили ему боль. Пусть убираются, и побыстрее».

– Какая вам, собственно, разница, что мы здесь делаем? – спросил Квинн, медленно отводя от меня глаза.

– Ты это серьёзно? Дружище, ты только что вылез из могилы! – На слове «могилы» голос Лассе снова задрожал. – Как можно оставаться спокойным, когда ты такое вытворяешь?

– Что, будешь сейчас звонить моей маме? Или сразу психотётке? – ехидно спросил Квинн.

– У тебя… проснулся болезненный интерес к смерти и могилам. Это ненормально. – Лассе скрестил руки на груди. – Доктор Рас-Корак говорит…

– Дело не в этом, Лассе, – теряя терпение, перебила его Лилли. – Перестань ты его жалеть. Недели напролёт ты плакался мне, как Квинну тяжело, как он ужасно выглядит, как плохо себя чувствует. А ты сейчас посмотри – да у него же всё отлично!

– Большое спасибо за комплимент. – Квинн криво улыбнулся. Он немного пошатнулся, перенеся вес с одной ноги на другую. На всякий случай я сделала шаг к нему, чтобы подхватить, если понадобится.

Голос Лилли стал ещё более едким:

– Только не воображай, что ты единственный, кто ищет новые пути в жизни. Скажи ему уже наконец, Лассе! – Она гневно зыркнула на Лассе, а тот шумно вздохнул.

Я очень надеялась, что Квинн не рухнет от этой новости, но на всякий случай сделала ещё пару шагов к нему. Правда, при этом я забыла, что имею дело с неуверенным заикающимся Лассе. Он снова залепетал:

– Нет… это не то… я знаю его лучше… мы с садика… мы всегда… были… – Лассе умоляюще поднял глаза на Квинна. – Дружище, я знаю, что-то не так… ты совершенно изменился с тех пор…

Лилли раздражённо топнула ногой:

– Если ты не в состоянии ему сказать, тогда это сделаю я.

«Уж пожалуйста! Но только поскорее. Что за тягомотину они развели!»

– В общем, Квинн, пока ты лежал в реанимации и никто не знал, выживешь ты или нет, мы с Лассе стали друзьями по несчастью. – Лилли выдержала многозначительную паузу, которая завершилась глубоким вздохом. – Мы целую неделю не ходили в школу. Просто не получалось. Настоящее нервное истощение. Каждый день мы встречались и часами ждали новостей от твоих родителей. Мы разговаривали ночи напролёт, потому что всё равно не могли заснуть…

– Госпожа Рас-Корак говорит, что это часто случается с людьми, которые переживают одну и ту же трагедию, – поспешно перебил её Лассе. Несмотря на холодный ветер он, кажется, вспотел. Над верхней губой между короткими волосинками заблестели капли пота. – Это естественная реакция тех, кто пережил катастрофу.

– Пережил катастрофу? – медленно повторил Квинн.

«Вот неудачники. Могли бы и получше подготовиться к этому разговору и выбрать более подходящие формулировки. Времени у них уж было предостаточно».