На языке пламени

Оставшись один, Гримстер спросил себя, сколько виски Копплстоун выпивает только для показухи. По утрам руки у него, бывало, дрожали, но голова соображала нормально; он обладал сильным характером и мог в любую минуту отказаться от спиртного, если требовало дело. Гримстер уважал Копплстоуна, называл его другом, но знал, что Ведомство налагает немало запретов на отношения между сотрудниками. Он мимоходом представил, что получится, если открыться кому-то из своих и выболтать все, что накопилось на душе. И решил — легче и безопаснее выйти на улицу и раздеться догола.

За обеденным столом в тот вечер сидели Кранстон, Анджела Пилч, Гримстер и Лили. Анджела была высокой костлявой женщиной сорока с лишним лет, она не говорила почти ни о чем, кроме связанного с армейской службой ее покойного мужа. Долгие годы, проведенные в жарких странах, покрыли ее лицо мелкими морщинками и бледным загаром, иссушили тело, обесцветили голубые глаза. Гримстер не сомневался, что она говорит о покойном муже и в постели с Кранстоном.

Лили, не знавшая этикета, нарядилась в вечернее платье из светло-голубого бархата и поначалу чувствовала себя неуверенно, присматриваясь к новому месту, но через полчаса освоилась, вновь стала самой собой. Ей было уютно, за нею приглядывали, никто ее не дергал, не давал почувствовать себя чужой, ненужной, поэтому она вдоволь насладилась копченым лососем и жареной уткой. Она понимала, Гарри был бы доволен, что она освоилась в этом доме… Бедный Гарри… Он так много сделал для нее с тех пор, как в первый раз вошел в универмаг и купил у нее кусок мыла «Империал».

«Эта миссис Пилч, — размышляла она, — наверное, порядочная стерва, но пока ее можно терпеть. Так сказал бы Гарри. Между нею и майором Кранстоном что-то есть, это и ежу понятно. Хотя в их речах и поведении нет ничего особенного, „это“ все-таки чувствуется. Повязка на глазу у майора… Снимает он ее, когда ложится спать? Жаль, что у миссис Пилч такие сухие и ломкие волосы, а она давно махнула на них рукой. Может, когда мы познакомимся поближе, я посоветую ей шампунь… какой-нибудь с ланолином, чтобы вернуть волосам мягкость и блеск. А все-таки она не умеет вести себя в обществе. Джонни спросил меня что-то о Сен-Жан-де-Люсе, и она тут же вылезла с байкой о том, как играла где-то там в гольф со своим дорогим покойничком». Это было около Шантако, Лили знала это поле, она вместе с миссис Харроуэй иногда ездила туда после вечернего чая, но гольфу так и не научилась.

Лили отодвинула крем-брюле не потому, что оно ей не понравилось, а потому что бархатное платье, которое она месяц не надевала, подсказывало: надо немного последить за собой. Возможно, из-за этого платья у нее слегка испортилось настроение. Хотя к ней относились хорошо, все, кроме Джонни, вдруг показались ей какими-то затасканными, потрепанными. Лишь он словно только что выпрыгнул из коробки, перевитой лентами. Или что-то в этом роде. Но она все еще не была в нем уверена. Он вел себя довольно приятно и вежливо, но смотрел на нее взглядом, в котором не было ничего похожего на взгляды других мужчин. И она не могла разобраться, хорошо это или плохо.

После обеда и кофе Гримстер предложил Лили прогуляться — в саду было еще тепло и светло. Они ступили на мощеную дорожку. Посреди лужайки был пруд, заросший лилиями и накрытый сеткой от цапель, прилетавших с реки полакомиться рыбкой.

— Вы уже освоились, Лили? — спросил Гримстер.

— Да, спасибо, Джонни. Но майор Кранстон хочет переселить меня в другой номер. Там, говорит, удобнее, и вид из окон лучше. Вы что, собираетесь исполнять все мои желания?

— Почему бы и нет? — усмехнулся Гримстер. — Нам у вас нужно кое-что узнать.

«Простота, — подумал он, — хуже воровства. Но здесь замешано еще что-то. Тайное, мне пока непонятное».

— А я считала, вы за полчаса вытянете из меня все, что вам нужно, — усмехнулась Лили. — Мне нечего скрывать — ни о себе, ни о Гарри. В чем же дело?

— Не торопитесь, — ответил Гримстер. — Завтра мы начнем настоящий разговор, но сначала мне хотелось бы вам кое-что объяснить. Я стану задавать вам вопросы обо всем… вопросы иногда личные и каверзные. Мне бы не хотелось, чтобы вы на них обижались. Не всегда вам будет понятно, почему я задаю тот или иной вопрос, но вы не волнуйтесь. Просто старайтесь отвечать как можно точнее. Вы здесь гостья, у вас есть право собрать вещи и уехать в любое время.

Разумеется, такого права у нее не было, но пусть думает, что есть.

— Если вы станете слишком назойливы, я сразу дам вам понять.

Она рассмеялась и пошла немного впереди него, разглядывая сквозь сетку бледные очертания золотых карпов в пруду. Волосы упали ей на лицо. Гримстер различил едва заметный пушок на загорелой коже шеи, воздух наполнился запахом ее духов, крепких, экзотических… такими Вальда никогда не пользовалась.

Лили выпрямилась, повернулась к нему и вдруг сказала почти с детской гордостью:

— Неужели я так много значу для вас? Для ваших людей и… для чего там еще?

— Это правда.