На языке улиц. Рассказы о петербургской фразеологии

Как известно, после революции публичные дома были законодательно запрещены. Проституткам приходилось терпеливо ожидать делового приглашения в номера гостиниц для иностранцев. Как анекдот рассказывают будто бы подлинный случай, имевший место на автобусной остановке у интуристовской гостиницы «Карелия». Здесь на фонарном столбе длительное время висело объявление: «Продаются щенки боксера — рыжие девочки». Какой-то доморощенный знаток, не лишенный юмора, жирно зачеркнул «щенки боксера» и приписал: «И не только рыжие. Обращаться в „Карелию“». И, добавим от себя, не только в «Карелию». Как говорится в фольклоре: «Таких и в Питере полно дурочек».

У Петровского причала,
Там, где сфинксов парапет.
На общественных началах
Девки делают минет.

К сожалению, имидж Петербурга, как портового города со всеми легко доступными удовольствиями, поддерживается до сих пор. Вот анекдот, придуманный в Ленинграде. Заспорил грузин с ленинградцем, где эхо лучше — в Грузии или в Ленинграде. Поехали в Грузию. Пошли в горы. Крикнули: «Бляди-и-и-и-и…» И в ответ услышали многократное: «Бляди… бляди… бляди…» Вернулись в Ленинград. Встали посреди Исаакиевской площади: «Бляди-и-и-и-и…» И через мгновение услышали со стороны Московского вокзала: «Идем…»

В другом анекдоте из знаменитого цикла «Армянское радио спросили…» приоритеты расставлены еще более определенно: «Что будет, если у всех б… в стране начнут светиться глаза?» — «Везде будут белые ночи, как в Петербурге».

У питерских «камелий» есть свои прозвища, которые более похожи на изящные эвфемизмы, придуманные специально для обозначения «шикарных проституток»: «Невские ласточки», «Дамы из Гостиного», «Евы с Галерной гавани». Однако есть и другое. Так, об опустившейся, грязной «дешевке» говорят: «Как с Московского вокзала», а о девицах, промышлявших в парке имени В. И. Ленина вблизи Петропавловской крепости, в советские времена говорили: «Парколенинские промокашки».

Как у Берда, только труба пониже, да дым пожиже

В 1792 году заезжий английский инженер Чарлз Берд, обучавшийся в свое время на пушечном заводе в Великобритании, добивается права на строительство в Петербурге на Матисовом острове в устье реки Фонтанки частного механического и литейного завода. Постепенно разрастаясь и поглощая вначале Галерную верфь на западе, а затем и Новое Адмиралтейство на востоке, производство, основанное предприимчивым и энергичным британцем, превратилось в гигантское предприятие по строительству судов для торгового и кораблей для военного флотов.

Первое судно, движущееся с помощью пара, названное им «Елизавета», Берд, или Берт, как его часто называли в Петербурге, спроектировал и построил в 1817 году. Тогда же он открыл регулярное пароходное сообщение между Петербургом и Кронштадтом. Петербуржцы были в восхищении от нового вида транспорта и прозвали пароход: «Бердова машина».

Кроме судостроения, Берд развивал и совершенствовал литейное производство. На его предприятии были отлиты барельефы для Александровской колонны и решетки для сада Михайловского замка. Пролетные конструкции всех пяти висячих, или цепных, мостов, установленных в Петербурге в первой четверти XIX века, изготовлены на заводе Берда.

Предприятие Берда не только процветало, но и приобрело среди петербуржцев добрую славу и безупречную репутацию. На вопрос: «Как дела?» — они вполне серьезно, отдавая заслуженную дань успехам предпринимателя, отвечали: «Как у Берда. Только труба пониже да дым пожиже». Владельцы популярных среди простого люда дешевых лотерей во время общегородских гуляний на масленичной и пасхальной неделях, расхваливая свои нехитрые товары, считали высшим знаком качества упоминание завода англичанина Берда:

Серьги золотые,
У Берта на заводе из меди литые

,Безо всякого подмесу,
Девять пудов весу.

Еще, господа, кольцо золотое,

Даже золотое,
У Берта отлитое,
Полтора пуда весом.

Я записался рыболовом.

Купил 50 сажень веревок,
У Берта на заводе заказал крючок.
На крючок посадил курицу-цыцарку
И сбросил с Николаевского моста под арку.

Вижу — идут два налима,

Только мимо.
Один налим одумался, да воротился,
За курицу схватился.
За налима схватилась щука.
За щуку два карася,
За карасей два окуня,
За окуней два сига,
За сигов два ерша,
За ершей два язя —
Тащить-то и нельзя.