На языке улиц. Рассказы о петербургской фразеологии

Имя Федора Толстого-«Американца» не сходило с уст светского Петербурга. Оголтелый распутник и необузданный картежник, «картежный вор», по выражению Пушкина, Федор Толстой был проклятием древнего и почтенного рода Толстых. Только убитых им на дуэлях, если верить слухам, насчитывалось одиннадцать человек. Имена убитых Толстой-«Американец» тщательно записывал в «свой синодик». Так же старательно в тот же «синодик» он вносил имена нажитых им в течение жизни детей. Их у него было двенадцать. По странному стечению обстоятельств одиннадцать из них умерли в младенчестве. После смерти очередного ребенка он вычеркивал из списка имя одного из убитых им на дуэлях человека и сбоку ставил слово «квит». После смерти одиннадцатого ребенка Толстой будто бы воскликнул: «Ну, слава Богу, хоть мой курчавый цыганеночек будет жив». Речь шла о сыне «невенчаной жены» Федора Толстого цыганки Авдотьи Тураевой. По другой легенде, однажды количество умерших детей Толстого и количество убитых им на дуэлях совпало. И тогда Толстой, глядя в небо, проговорил: «Теперь мы с тобой квиты, Господи».

Неисправимыми дуэлянтами были М. Ю. Лермонтов, А. С. Грибоедов, М. С. Лунин и многие другие известные люди.

Одной из важнейших особенностей, выработанных дуэльным кодексом, было абсолютное равенство противников в поединке. У «барьера» встречались боевые полные генералы и безусые подпоручики, родовитые аристократы и провинциальные дворяне, известные флигель-адъютанты и безродные нищие офицеры. Уравнивала в правах не только смерть одного или обоих дуэлянтов, но и обязательное дружеское примирение после ритуала поединка при благополучном его исходе. Но вот что интересно. В Петербурге существовало еще одно дополнительное неписаное дуэльное правило, в фольклоре сформулированное как ответ на каверзный вопрос: «На кого не обижаются в Петербурге?» — «На женщин, дураков и великих князей». То есть на тех, кого было не принято вызывать на дуэль. Понятно, что женщин не вызывали на поединок по этическим соображениям; великих князей — потому что они ни при каких обстоятельствах не могли быть приравнены к кому бы то ни было; а вот с дураками сложнее. С одной стороны, «бросить перчатку» дураку неприлично уже потому, что дурак не может отвечать за свои поступки. С другой — определение «дурак» настолько размыто, что всегда остается на совести назвавшего.

Кстати, именно поэтому в обществе отказ вызвать на дуэль зачастую рассматривался как еще большее оскорбление. В глазах окружающих это выглядело публично выраженным сомнением в умственных способностях. Поэтому объективно вызов на дуэль был обоим участникам конфликта. Выйти за пределы этого замкнутого круга в дворянско-офицерской среде XVIII–XIX веков было почти невозможно. Да и дуэли в России резко пошли на убыль только после отмены крепостного права, когда рухнула мечта передового дворянства о создании так называемого дворянского государства.

В наши дни, когда дуэли как таковые уже не существуют вообще, поговорка «Пригласить на Черную речку» получила еще и новое, дополнительное значение: пригласить на публичный спор, философский или научный диспут, поэтическое соревнование и т. д.

Пришел Кутузов бить французов

Один из величайших наших сограждан, генерал-фельдмаршал светлейший князь Михаил Илларионович Кутузов военную карьеру начал рано, сразу после окончания Соединенной артиллерийской и инженерной дворянской школы в 1759 году. Служил под началом Суворова и не однажды бывал им отмечен. Известно характерное для Суворова образное высказывание о Кутузове: «Он был у меня на левом фланге, но был моей правой рукой». Его легендарные ранения (он дважды был тяжело ранен в висок) расценивались современниками как дерзкий вызов судьбе.

Внутренний мир Кутузова под стать его бурной и деятельной внешней жизни был сложным и противоречивым. Во всяком случае, если верить преданиям, поиски «сил для борьбы со страстями», терзающими будущего полководца, привели его в масонскую ложу. При посвящении в таинства ложи ему вручили девиз: «Победами себя прославит». Это было задолго до нашествия Наполеона на Россию, до Бородина и сокрушительного поражения французов в Отечественной войне 1812 года. Поэтому можно сказать, что девиз оказался пророческим.

«Пришел Кутузов бить французов», — говорили в Петербурге сразу после назначения его командующим русскими войсками. Позже так стали говорить вообще обо всех, на кого возлагали большие надежды и ожидания.