На языке улиц. Рассказы о петербургской фразеологии

Причины миграции сельского населения в разных регионах страны были различными. Но хотя фольклор утверждает, будто бы «От каждого порога на Питер дорога», легко заметить, что наибольшей миграционной активностью отличались близлежащие к Петербургу губернии: Ярославская, Тверская, Новгородская и особенно — Псковская и Витебская, по территории которых в середине XIX века пролегла первая в России железнодорожная колея. Вот почему псковские и витебские крестьяне чаще всего становились кузнецами и текстильщиками, портными и сапожниками, работницами табачных фабрик и прачками, то есть петербуржцами в первом поколении, петроградцами во втором и третьем, ленинградцами и вновь петербуржцами в последующих.

Производство кирпича по системе Ильича

Впервые об охране памятников истории и культуры заговорили в Петербурге в начале XX века. Внимание общественности к памятникам петровской и последующих эпох привлекли деятели объединения «Мир искусств». Первый список таких памятников был составлен знатоком петербургского зодчества, историком искусства В. Я. Курбатовым и в 1910 году опубликован в журнале «Зодчий». Тогда же при Министерстве внутренних дел была создана Межведомственная комиссия по выработке постановлений об охране «древних памятников и зданий». Идею охраны памятников сразу после Февральской революции подхватило и Временное правительство. Уже в марте 1917 года для этого был создан специальный комитет под руководством М. Горького. Свое отношение к культурным ценностям продемонстрировали и большевики. Буквально на другой день после октябрьского переворота были назначены специальные комиссары по защите музеев и художественных коллекций.

Однако, чем это обернулось на самом деле, нам хорошо известно. Ленинский План монументальной пропаганды прямо и недвусмысленно призывал к физическому уничтожению памятников. Декрет Совнаркома от 12 апреля 1918 года так и назывался: «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской Социалистической Революции». Ретивые большевистские комиссары на местах поняли это как прямое указание к действию. Тысячи скульптурных и архитектурных памятников старины были снесены только потому, что они не укладывались в рамки большевистской идеологии. Церкви и монастыри разрушались, становясь строительным материалом для возведения новых сооружений. В народе это получило хлесткое обозначение: «Производство кирпича по системе Ильича».

В этих условиях в Ленинграде, как насмешка над здравым смыслом, была создана Государственная инспекция по охране памятников (ГИОП), с молчаливого согласия которой или вообще без ее ведома церковные здания продолжали превращаться либо в руины, либо в склады театральных декораций и овощехранилища, а дворцы, переданные для размещения в них секретных конструкторских бюро и воинских подразделений, подвергались разорению и перестройкам в угоду сиюминутным хозяйственным нуждам. Об отношении общественности к работе Инспекции можно судить по ругательству, которое невольно вырывалось из уст ленинградских интеллигентов, узнававших об очередной безвозвратной утрате: «Гиоп твою мать» и прозвищу этого пресловутого учреждения: «Архиломсносплан».

Полное бессилие советской власти в вопросах охраны памятников было особенно заметно по суете, которой сопровождалось создание все новых и новых комитетов по их охране и преобразованию одних комиссий и обществ в другие. В 1966 году была создана очередная такая организация — Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры. Деятельность общества в основном сводилась к просветительской работе. Ленинградское отделение общества удобно расположилось на улице Воинова (ныне Шпалерной) в церкви Всех Скорбящих, отобранной у верующих еще в 1932 году. Уже одно это вызывало ощущение полного абсурда. Не случайно в народе общество было известно как «Общество всех скорбящих о разрушающихся памятниках».

В настоящее время Государственная инспекция по охране памятников в очередной раз переименована и теперь называется Комитетом по Государственному использованию и охране памятников (КГИОП). Как отнесется к нему общественность и превратится ли новая труднопроизносимая аббревиатура в очередное ругательство, покажет время.

Разве можно верить пустым словам балерины

В XVIII веке участок вдоль современного Загородного проспекта от Звенигородской улицы до Московского проспекта был выделен под строительство светлиц для офицеров и казарм для рядовых Семеновского полка. Их строили вдоль пробитых в заболоченном лесу линий-просек. Уже тогда весь этот район стали называть «Семенцами», а чуть позже появились и первые конкретные адреса семеновцев. Они были шуточными: «В Семеновском полку, на уголку, в пятой роте, на Козьем болоте» или: «В сам-Петербурге, в Семеновском полку, дом плесивый, фундамент соломенный, хозяин каменный, номер 9».