На игле

— Если я пойду той же хуевой дорожкой, что и. Мэтти, разбираться будет уже не с кем.

— Я найду с кем ты уж, бля, не волнуйся. Я выкопаю твое сраное тело из могилы и протащу его за хуй по всему Лейт-уок. Усёк?

— Меня радует, что ты обо мне заботишься, Фрэнк.

— Ещё бы, бля, я бы о тебе не заботился! Друзей в беде не бросают. Верно я, бля, говорю, Нелли?

— А? — пьяным голосом отозвалась, медленно поворачиваясь, Нелли.

— Я тут просто, на хуй, говорю вот этому вот мудозвону, что друзей, бля, в беде не бросают.

— Охуенно верно сказано.

Кочерыжка и Элисон болтшш друг с другом. Рентой ускользнул от Франко, чтобы присоединиться к ним. Тогда Франко переключился на Стиви: схватив его за плечи, он стал демонстрировать его Нелли, сообщая ей при этом, что лучше мудозвона в жизни не встречал.

Кочерыжка обернулся к Рентону:

— Я тут объяснял Эли, какое кругом, типа, говно творится, чувак. Для парня моих лет я уже посетил, типа, слишком много похорон. Как ты думаешь, кто следующий?

Рентой пожал плечами:

— По крайней мере мы всегда к этому готовы. Если бы за пережитые обломы давали ученую степень, то я уже давно был бы доктором.

Когда бар закрылся, они вышли в холодный ночной воздух и направились на квартиру Бегби, неся с собой прихваченную выпивку. Они уже провели не менее двенадцати часов, бухая и разглагольствуя на тему, почему жизнь Мэтти сложилась именно таким образом. На самом деле те из них, кто был более склонен к размышлениям, давно уже поняли, что, даже если они сложат до кучи все свои догадки, они так и не разгадают эту мрачную тайну.

Случившееся не стало для них ничуть ясней.

Дилемма цивила № 1

— Валяй попробуй маленько, отличная штука, — говорит она, протягивая мне косяк.

Какого хуя меня сюда занесло? Я же собирался пойти домой, переодеться, а затем смотреть телевизор или пить пиво в «Принцессе Диане». Это всё из-за Мика, из-за Мика и из-за его мудацкой идеи пропустить по маленькой после работы.

И вот я чувствую себя здесь полным идиотом, сидя в костюме и галстуке среди ребяток в джинсах и футболках, которые воображают себя прожигателями жизни. Шуты гороховые, вот кто они такие.

— Оставь его в покое, Паула, — говорит женщина, с которой я познакомился в пабе.

Она пытается залезть ко мне в трусы с очевидным безрассудным упорством, которое так характерно для подобных ситуаций в Лондоне. Скорее всего предприятие это увенчается успехом, несмотря на тот факт, что, когда я отправился в туалет и попытался представить себе, как она выглядит, я не смог вызвать в памяти даже приблизительного образа. Подобные особи — это обычно редкостные дуры с пластмассовыми мозгами. Быстренько их выебать, а затем бросить — вот и всё, что с ними могли сделать. Я сейчас рассуждаю как Кайфолом, но в сложившейся здесь и сейчас обстановке это единственно разумное рассуждение.

— Ну давай, мистер Галстук. Уверена, ты ничего подобного в жизни не пробовал.

Я отпиваю из моего стакана с водкой и изучаю клюшку. У неё хороший загар, ухоженные волосы, но вместо того чтобы скрыть её нездоровый и изможденный вид, это его только подчеркивает. Ясный случай: ещё одна дура, которая пытается выглядеть круто. На кладбище таких лежит вагон и маленькая тележка.

Я беру косяк, обнюхиваю его и вручаю ей обратно.

— Трава с примесью опия, верно? — говорю я.

Косяк пахнет как хороший героин.

— Ну да, — говорит она, слегка стушевавшись.

Я вновь бросаю взгляд на косяк, дымящийся в её руке, и пытаюсь почувствовать хоть что-нибудь. Не важно что. На самом-то деле я ищу демона, злобного ублюдка, засранца, который живет во мне. Того, кто отключает мои мозги, протягивает руку к косяку, подносит косяк к губам и затягивается им, словно пылесос. Но он так и не показывается. Может быть, он здесь вообще больше не живет. Всё, что осталось от него, — это прилежный зануда, трубящий на службе с девяти до пяти.

— Пожалуй, я отклоню ваше любезное предложение. Можете называть меня жалким дрочилой, если хотите, но я всегда относился к наркотикам с некоторым предубеждением. Некоторые из моих знакомых связались с наркотиками, и у них возникли после этого сложности.

Она пристально смотрит на меня, словно подозревая, что я недоговариваю что-то важное. Видно, что её это задело: она встаёт и уходит.

— Ну ты совсем ненормальный!

Женщина, с которой я познакомился в пабе — я ни хуя не помню, как её звать, — смеётся нарочито громко. Мне так не хватает Келли, которая осталась в Шотландии. У Келли такой приятный смех.

Если сказать по правде, наркотики мне сейчас кажутся просто очень скучными, хотя сам я, честно говоря, стал гораздо большим занудой, чем когда сидел на игле. Дело просто в том, что такая скучная жизнь, как та, которой я сейчас живу, для меня внове, и поэтому она вовсе не наскучивает мне так сильно, как могла бы. Поживу так какое-то время. Какое-то время.

Общественное питание