На игле

— Погоди, я сейчас соберусь и провожу тебя в город, — сказала Диана и, прежде чем он успел опомниться и начать протестовать, вышла из комнаты.

Затем он предпринял несколько вялых попыток помочь убрать со стола, пока отец решительно не усадил его на диван в гостиной, а мать осталась на кухне заниматься хозяйством. Сердце Рентона сжалось в комок. Оставшись наедине с отцом, он ожидал услышать от того что-то вроде «На самом-то деле я всё знаю», но ничего подобного не произошло. Они говорили о Ральфи Гиллсланде и его брате Коулиие (он, к большому удовольствию узнал Рентой, покончил жизнь самоубийством) и о других мужчинах, которые им были знакомы по работе.

Затем они начали говорить о футболе, и тут выяснилось, что отец Дианы — болельщик «Хартс». Рентой болел за «Хибз», которые в последнем сезоне уступали своим местным соперникам — впрочем, s последнем сезоне они уступали всем кому не лень, и Дианин отец не преминул ему об этом напомнить:

— «Хиббз» крепко отстают от нас в этом году, верно?

Рентой улыбнулся, в первый раз порадовавшись, что у него есть и другие причины, кроме чисто сексуальных, для того, чтобы оттрахать дочь этого человека. Удивительно, решил он, что такие вещи, как «Хибз» и секс, которые ничего не значили для него, пока он сидел на игле, вдруг начали иметь первостепенное значение. Ему пришло в голову, что, возможно, он обратился за утешением к наркотикам именно потому, что «Хибз» так плохо выступал в чемпионате на протяжении восьмидесятых годов.

Диана тем временем собралась. Она нанесла на лицо меньше косметики, чем вчера вечером, и поэтому выглядела только на два года старше, чем была, — то есть на шестнадцать. Выходя из дома, Рентой почувствовал облегчение, правда, отравленное опасением, как бы кто-нибудь не увидел их на улице вместе. У него в этом районе имелись несколько знакомых — в основном наркоманов и торговцев наркотиками. Если они увидят его сейчас, подумалось ему, они могут решить, что он занялся сутенерством.

Они сели на поезд, который шёл со станции Саут-Гайл в Хэймаркет. Всю дорогу Диана держала Рентона за руку и беспрестанно болтала. Она радовалась временной свободе от присмотра родителей. Ей хотелось узнать о Рентоне как можно больше — ведь он мог снабдить её травой.

Рентой вспоминал прошлую ночь и с содроганием гадал, чем занималась Диана и с кем, для того чтобы приобрести такой сексуальный опыт и такое умение. Он чувствовал себя на все пятьдесят пять вместо двадцати пяти и был уверен, что все вокрут следят за ними.

В той же одежде, в которой он провел предыдущий вечер, Рентой имел очень потный, затасканный и сомнительный вид. Диана надела чёрные леггинсы, такие тонкие, что они больше походили на колготки, и белую мини-юбку. Уже одной из этих двух деталей одежды, по мнению Рентона, хватило бы, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Один парень засмотрелся на неё на вокзале Хэймаркет, пока она ожидала Рентона, покупавшего в киоске «Скотсмен» и «Дейли рекорд». Рентой заметил это и неожиданно для самого себя, разгневавшись, испепелил парня взглядом. Возможно, подумал он, это была проекция на другого того отвращения, которое он испытывал к самому себе.

Они зашли в музыкальный магазин на Дэлри-роуд и немного покопались в пластинках. Рентон начал вести себя крайне дёрганно, поскольку с каждой минутой похмелье всё больше и больше давало о себе знать. Диана показывала ему то на одну пластинку, то на другую, говоря, что этот альбом «замечательный», а вот этот «великолепен». По мнению Рентона, большинство из них были полной чушью, но он был слишком напряжён, чтобы спорить.

— Привет, Рента! Как мой братан поживает?

Кто-то хлопнул Рентона по плечу, от чего он дёрнулся так, что его скелет и центральная нервная система на миг выскочили наружу из тела, словно проволока из налепленного на неё пластилина, но затем всё же вернулись на предназначенное им место. Он обернулся и увидел Дика Свона, брата Джонни Свона.

— Неплохо, Дик. А ты как? — ответил он с деланной непринужденностью, выдававшей то, как бешено колотится его сердце.

— Да тоже ничего себе, начальник.

Тут Дик увидел, что Рентон не один, и оглядел его спутницу оценивающим взглядом.

— Мне надо валить. До скорого. Если увидишь Кайфолома, скажи ему, чтобы позвонил мне. Сукин сын должен мне двадцать кусков.

— Можешь на меня положиться, приятель.

— Тошно слушать, что он мне врёт. Ну да ладно. Бывай, Марк!

Затем, повернувшись к Диане, он сказал:

— До скорого, куколка. Твой парень даже не хочет нас познакомить. Видать, это — любовь. Следи за ним внимательно.

Диана и Рентон неловко переглянулись, впервые почувствовав, что их воспринимают со стороны как пару.

Рентон почувствовал необходимость срочно остаться одному. Его похмелье нарастало с чудовищной интенсивностью, и он уже с большим трудом сдерживал себя.

— Э-э-э, послушай, Диана… мне надо валить. У меня стрелках друзьями в Лейте. Футбол и всё такое.