На исходе февраля

Глеб был уже на месте, его сопровождала Ксения. Марина попыталась не встречаться с ними взглядом, лишь сдержанно кивнула в знак приветствия, а в ответ физически ощутила волну презрения, которой ее окатили эти двое. Она была нищенкой и самозванкой в их красивой жизни, из которой ей следовало убраться как можно скорее. Впрочем, ей и самой не хотелось задерживаться.

— Добрый день, Марина Сергеевна, рад, что вам удалось к нам присоединиться, — красиво окрашенным голосом поприветствовал ее нотариус, одетый сегодня в льняной пиджак глубокого синего цвета и небесно-голубую рубашку. На рукавах, само собой, сверкнули запонки. Красавец-мужчина перевел взгляд на Валентину, заполонившую собой половину обширного пространства его кабинета.

— Валентина, — представилась та без приглашения и с презрением взглянула на удивленно смотрящего на нее Глеба и саркастически поджавшую губы Ксению.

— Можно открыть окно? — капризно попросила та. — Воздуха не хватает.

— Сделайте девушке атмосферу, — ядовито попросила Валентина, усаживаясь в массивное кожаное кресло, жалобно пискнувшее, когда она попыталась устроиться на нем поудобнее.

Марина уловила мелькнувшую на лице нотариуса улыбку и отчаянно позавидовала подруге: как ей удается еще и шутить в такой обстановке? Сама она даже говорить не могла. Язык распух и занял собой весь рот. Стук сердца отдавался где-то в ушах, перед глазами все плыло. Хотелось некультурно выкрикнуть: «Дайте уже мне его сувенир» — и убежать отсюда.

Между тем, кажется, и Ксения с Глебом не очень уютно себя чувствуют. Словно боятся, что Петр Никанорович мог как-то их обделить. А впрочем, чего им опасаться? Люди, владеющие такими домами, явно не зависят от завещания пенсионера.

— Ксения Львовна, к сожалению, я не могу открыть окно: в здании центральная система кондиционирования, — мягко кашлянув, покачал головой Александр Константинович. — Предлагаю приступить к оглашению завещания, чтобы покончить с формальностями как можно скорее. После чего у вас будет возможность подышать свежим воздухом. Впрочем, если хотите, вы можете нас покинуть. В таком случае свидетелем со стороны Глеба Петровича выступит одна из моих сотрудниц. А супруг затем ознакомит вас с содержанием завещания.

— Я потерплю, — сквозь зубы процедила Ксения и цепко схватила руку мужа тощей, как у кузнечика, лапкой.

Глеб молча кивнул нотариусу, как бы приглашая того начать. Александр Константинович перевел взгляд на Марину. Та тоже дернула головой, выражая согласие.

Валентина посмотрела на нее с сочувствием и царственно распорядилась:

— Начинайте.

Марина рухнула без сил на ближайший к подруге стул.

— Вы заказали напитки моей помощнице? — любезно поинтересовался нотариус. Марина вначале нервно покачала головой, но, опомнившись, кивнула. В этот момент открылась дверь, и на пороге появилась девушка, держа в руках серебряный поднос с изящно сервированным капучино. Поднос она поставила перед Валентиной, словно инстинктивно признавая в ней главную, и, кивнув начальнику, испарилась.

— Мы покончили со всеми формальностями или ждем еще какую-то поломойку? — Голос Ксении прозвучал на редкость скрипуче, и Марине даже показалось, что холеный Александр Константинович поморщился.

Ей самой вдруг захотелось зажать уши руками, только чтобы не слышать его. Интересно, а как Ксения разговаривает с Глебом? Слышит ли он при общении с супругой райский голосок экзотической птички? Или противное движение пенопластом по стеклу, вызывающее зубную боль?

— Все наследники на месте, — вежливо-равнодушно ответил нотариус, а Марина, наконец отважившись, принялась шарить взглядом по его столу.

Где то, что завещал ей Петр Никанорович? Пусть поскорее отдадут, и она уйдет в свой скромный мирок, подальше от этих спесивых богачей. К сожалению, на столе ничего не обнаружилось, кроме тонкого конверта, который нотариус взял в руки. Марина почувствовала, как скрутило желудок, и попыталась равномерно дышать. Вонзила короткие ногти в ладони. Главное, не расплакаться и не показать, что они ее чем-то задели. И не стошнить на этих холеных господ.

— Можем приступать, — продолжил Костаниду.

— Да, пожалуйста. — Спазм наконец-то отступил, и Марина смогла сделать вдох. Пусть это закончится как можно быстрее.

— Что, не терпится миллионы заграбастать? — снова каркнула Ксения, а Глеб положил свою руку на руку жены, призывая ее замолчать. Ему и самому не терпелось покончить со всем этим как можно скорее. Что за цирк отец решил устроить под конец жизни?

Александр Константинович нажал на небольшую кнопку на столе. Тут же дверь распахнулась и в кабинет снова вплыла одна из его помощниц, держа в руках блокнот и ручку.

— Мой ассистент составит протокол, — пояснил он всем присутствующим, после чего встал и, подойдя к Глебу, продемонстрировал ему конверт:

— Прошу вас, удостоверьтесь в подлинности документа. Вот моя печать, вот подпись вашего отца.