На исходе февраля

— А чем ты собираешься заниматься? — поинтересовалась Марина, немного раздражаясь и с трудом перебарывая в себе желание подойти к дочери, отобрать у нее кусок сыра, который Кира начала беспощадно терзать ножом, и сделать ей нормальный бутерброд.

— Ну не знаю. — Отрезав толстый ломоть хлеба, Кира бросила на него криво порезанный сыр и, откусив смачный кусок, плюхнулась за стол. — Вначале попутешествую, посмотрю, как люди живут, поищу себя, пойму, что мне интересно, а потом решу. Какие проблемы? Если что, потом в колледж какой-нибудь пойду или в университет. Да и вообще, высшее образование в жизни не главное, вон у скольких миллиардеров его нет.

— Да, наверное, — кивнула Марина и вздохнула. Чуда не произошло. — А как ты собралась путешествовать?

— Ну что значит «как»? — удивилась Кира, разговаривая с набитым ртом. — Куплю билеты, забронирую гостиницы и поеду путешествовать. Точнее, мы поедем. Тебе придется поехать со мной, я ведь несовершеннолетняя. Только я хочу куда-нибудь в экзотику. В Непал или, там, в Бутан с Мустангом, там круто, и мало кто туда ездит. В Бутане вообще, говорят, королевство счастья есть.

Марина, как бы она ни храбрилась и ни уговаривала себя, что поступает правильно, так и не отважилась поднять глаза на дочь, прежде чем прервать ее нехитрые размышления и обрушить бомбу. Перевела взгляд в окно, уставилась на нахальную ветку старого дерева, щекочущую листвой чисто вымытые стекла.

— Интересно, — равнодушно прокомментировала она, не особо вслушиваясь в болтовню дочери.

— Надо сделать загранпаспорта, сейчас можно вообще за три дня все сделать, — откладывая бутерброд в сторону и загораясь энтузиазмом, объявила Кира.

— Это не горит, доченька. — Сейчас или никогда.

Марина перевела взгляд на Киру и словно по-новому увидела дочь. Еще совсем маленькая и неразумная. Может, не стоит так? Живут же как-то дети богатых родителей и даже преуспевают в жизни. И совсем необязательно те, у кого нет средств, пробивают себе дорогу наверх.

— Почему не горит? А чего ждать? — не поняла Кира. — Летом там сезон дождей — не проедешь. Весна — самое то.

— Не горит, потому что у нас нет средств на такие поездки, — тихо, но так, чтобы дочь услышала, прошептала Марина.

— В смысле «нет»? А куда они делись? — не поняла Кира, с искренним недоумением глядя на мать.

— Их нет, потому что я решила отдать все деньги на помощь талантливым, но бедным детям. Знаешь, талантам ведь надо помогать. Как говорится, бездарность сама пробьется.

— В смысле «отдать»? — Кира, не двигаясь с места, расширившимися от непонимания и шока глазами, не мигая, смотрела на мать.

— Понимаешь, когда Петр Никанорович решил оставить нам наследство, я очень обрадовалась. Мы с тобой и так нормально жили, но эти деньги помогли бы тебе расти в теннисе, подниматься к вершинам. Это было, пожалуй, единственная причина, по которой я во все это ввязалась. Но тебе ведь больше не нужен теннис…

Марина не успела договорить, когда Кира вскочила так, что массивный дубовый стул, на котором она сидела, перевернулся и упал на пол.

— Ты что, шутишь? — заорала она, резко проведя рукой по столу и сбросив на пол антикварное блюдце, немедленно разбившееся вдребезги. Еще месяц назад Марина бы непременно отругала дочь за такую небрежность, а сейчас лишь подумала, что туда этому блюдцу и дорога.

— Нет, — покачала она головой, — я не шучу. В мире полно талантливых детей, нуждающихся в помощи. Я надеюсь, что хотя бы им эти деньги помогут.

— Ты… ты… — Кира задыхалась, не находя подходящих слов и не в силах бороться с предательскими слезами, выступившими на глазах.

— Ну что я, доченька? — Наконец-то Марина осмелилась встретиться с дочерью взглядом. — Я дала тебе все. Ты сама решила не брать.

Казалось, что Кира сейчас выплюнет на мать целый поток ругательств и проклятий. Она раскачивалась из стороны в сторону и выглядела ужасно. Волосы растрепаны, лицо покраснело, в глазах полопались сосуды. Марина даже отпрянула, чтобы не попасть под горячую руку, однако помыслить о том, что дочь ее ударит, она не могла.

Кира сдержалась. Просто резко выбежала из кухни, и через несколько минут застывшая на месте Марина услышала, как громко хлопнула входная дверь. После чего она обмякла, спрятала лицо в руки, как в дешевых мелодрамах, и разрыдалась. Кажется, она сделала все только хуже.

⁂

К вечеру Кира домой не вернулась. Марина обзвонила всех, кого знала из прошлой жизни дочери, набрала директора и классного руководителя ее новой школы и позвонила в академию — ее дочь никто не видел.

Отважившись, она набрала номер Бориса. Тот тоже не видел Киру и сразу обеспокоился, начал задавать вопросы о том, что случилось. Марина не стала ничего рассказывать по телефону, договорившись встретиться с ним через полчаса в центре, возле драматического театра. Борис хотел принять участие в поисках Киры, а Марине очень нужно было плечо, на которое она могла бы опереться.

По пути к театру ей позвонил Глеб, и Марина решила ответить. Торопливо рассказала ему о том, что дочь исчезла, и объяснила свое решение отдать все на благотворительность.