На исходе февраля

— Только картины из квартиры и дома отца забери, я думаю, они тебе нужнее и важнее. А вообще, знаешь что? Забирай все вещи.

— Ты сейчас где? — только и сумел вымолвить ошарашенный Глеб, прорвавшись через поток сознания рыдающей Марины.

То, что он так старательно гнал от себя последнюю неделю — сравнение Марины с женой (не в пользу последней), — снова помимо воли всплыло в голове и отдалось в сердце. Отдать свалившееся на голову богатство талантливым детям? Да Ксюше бы это даже в страшном сне не приснилось. И не только талантливым. Отдать кому-то что-то, что принадлежит ей, — такого не могло быть просто потому, что быть не могло. Она бы скорее наняла бригаду строителей, которые каждый день красили бы дом в белый цвет.

— Я сейчас встречаюсь с ее тренером, — с трудом сдерживая рыдания, сообщила Марина, а Глеб, не задумываясь, выпалил:

— С Борисом?

— Откуда ты знаешь? — остолбенело спросила Марина, а Глеб чуть не выругался — идиот!

— Я тебе потом расскажу, сейчас это не самое главное, — отрезал он и объявил: — Я еду.

— Но…

— Никаких «но», — решительно приказал Глеб и, развернув машину, направился в старый центр, где посреди большого сквера, излюбленного места прогулок горожан, стоял драматический театр.

Как он будет объясняться с Мариной, он не думал. Сейчас это было неважно, главное, найти девчонку.

Однако спустя пятнадцать минут, когда все стороны самообразовавшегося треугольника пялились друг на друга в неловком молчании, Глеб уже не был столь уверен в правильности своего поступка. Но выяснять отношения и расставлять все по своим местам было не время. Ему действительно хотелось помочь Марине, даже зная, что по ее вине отцовское наследство уйдет к каким-то там неизвестным детишкам, которые то ли состоятся в жизни, то ли нет.

— Что произошло? — косясь на Глеба и дивясь странности ситуации, поинтересовался Борис. На сердце было неспокойно. И не только потому, что Кира пропала — девчонка очень напоминала его самого в юности, поэтому он мог предположить пару мест, где ее стоит поискать, — а потому что рядом с Мариной был Глеб. Интересно, как далеко у них все зашло?

Он покосился на обручальное кольцо на руке Глеба. Тот интуитивно спрятал руку в карман легкого льняного пиджака и ответил вместо Марины:

— Марина сказала Кире, что все средства отдает на благотворительность, — пояснил он.

— Однако… — удивленно хмыкнул Борис, приподняв бровь. — Ты думала, что это поможет изменить ситуацию?

Марина прекрасно услышала это «ты», как и явный намек на то, что с Борисом они ближе, чем это было на самом деле, но все эти мужские разметки территории доходили до нее с трудом, словно сквозь густую вату. Она была в тумане от горя и злости на саму себя: ну зачем она это сказала? Надо было оставить все как есть. А вдруг в этом самом Непале или Бутане, или куда там Кира еще собиралась, дочь нашла бы просветление и все бы наладилось? Само собой вернулось бы на круги своя?

— Не надо было мне, — снова залилась слезами Марина, ругая себя на чем свет стоит, — надо было все оставить.

— Да, надо было, — поддакнул Глеб, делая шаг к Марине, опережая Бориса, и обнимая ее за плечи.

— Нет, ты все правильно сделала, — покачал головой Борис, и мужчины с ненавистью уставились друг на друга. — Но давайте не будем сейчас об этом. Я попросил бывшего классного руководителя Киры обзвонить ее одноклассников и узнать, видел или слышал ли ее кто-нибудь сегодня. Все сказали, что Кира не объявлялась. Где еще она может быть? У вас есть родственники? Возможно, в других городах?

— Нет у них никаких родственников, — снова встрял Глеб, почувствовавший досаду на фоне такой кипучей деятельности Бориса.

— Отец есть, но к нему она не пойдет, — пробормотала она.

— Почему? — поинтересовался Борис.

— Они поссорились, — коротко пояснила Марина и утерла льющиеся слезы рукавом.

— Надо идти в полицию, — пробормотал Глеб.

— Вряд ли они даже заявление примут. Кире пятнадцать, поссорилась с матерью и ушла из дома. Попросят подождать три дня, — уверенно заявил Борис и тут же неожиданно покраснел, вспоминая, сколько нервов он попортил собственным родителям такими вот выходками. Стало мучительно стыдно. Жаль только, что родители не дожили до того дня, когда он по-настоящему раскаялся во всем, что натворил. Его уход из спорта здорово их подкосил. Наверное, поэтому Борис так хорошо понимал все то, что происходит сейчас с Мариной.

— Ну, можно критиковать идеи, а можно предложить что-то свое, — рявкнул Глеб, еще крепче обнимая Марину.

— С кем она общалась? — спросил Борис, стараясь игнорировать действия Глеба.

— Ни с кем, вы же знаете, — помотала головой Марина.

— Совсем? — Борис не хотел сдаваться. Да, Кира, безусловно, была одиночкой, но в последнее время у нее наверняка появилось много новых друзей и знакомых в новой школе и академии. Должен же быть хоть кто-то?

— Я уже спросила у учителя и тренера, никто ее не видел. — Глаза Марины снова наполнились слезами.

— Тогда нужно ехать на вокзал, может быть, она села в поезд, — заявил Глеб, но Борис тут же парировал: