На исходе каменного века

Когда-то племя ланнов было многочисленно, а теперь в нем оставалось не более двух десятков мужчин и пятидесяти женщин и детей. Долгожители среди них бывали редки — болезни и несчастья намного укорачивали ланнам жизнь. А самые тяжкие беды пришли к ланнам после того, как в Брачную ночь Урбу убил старого Суа и стал вождем. С тех пор предки неохотно покровительствовали ланнам и смерть слишком зачастила к ним. Из-за безрассудства Урбу племя едва не погибло. Он повел воинов против Рослых Людей, и ланны потерпели страшное поражение. А едва Рослые Люди опустили палицы, пощадив оставшихся в живых ланнов, в след племени ступили злобные дамы. Они преследовали ланнов много дней, они убивали ослабевших женщин и детей-ланнов и поедали их у костров как свою добычу. Только мужество Рего и Сухого Лу спасло племя от полного истребления дамами.

Рего привел ланнов к Дуа. Он не хотел останавливаться на Дороге Племен, но ланны были слишком истощены бегством от дамов, им требовалась передышка.

Ланны поселились в пещере на берегу Дуа и с тех пор жили спокойно, хотя и не чувствовали себя здесь в полной безопасности. Когда-нибудь на Дороге Племен непременно появятся чужие люди, и ланнам, если они не смогут отстоять себя в кровавой битве с чужаками, снова придется запутывать свой след на земле. Они знали об этом и готовы были уйти с Дороги Племен, но чередовались дожди и снега, а пришельцев у Дуа не было. Ланны оставались хозяевами края и все реже думали о возможной встрече с чужими людьми. У воинов здесь зарубцевались раны, женщины родили детей, юноши и девушки становились отцами и матерями…

В брачную ночь шестеро молодых людей предстали перед племенем. Пятеро — впервые, шестой — во второй раз. Шестым был Тощий Лок. В прошлогоднюю брачную ночь ланны отвергли Лока, потому что его истощила болезнь. Он целый год влачил бремя позора, у него было меньше прав, чем у Луху. Теперь он снова встал у праздничного костра. Он был бледен и слаб, но в его темных глазах светилось упорство. Ланны невольно замечали эти глаза: в них чувствовалась сила, а силу они уважали. Однако ничто не мешало им посмеиваться над его слабостью и худобой. Если он опять не выдержит испытания на зрелость, он навсегда лишится прав воина и мужчины. Его положение станет хуже теперешнего, он потеряет и то, что имел сейчас. Ему будет запрещено приближаться к ланнам, он будет довольствоваться объедками, которые женщины выбрасывают в общую кучу за краем площадки, но и те ему придется отвоевывать у рыжих собак. В конце концов он или погибнет от истощения, или покинет племя, что равносильно смерти…

Первым в круг вошел Рун, брат Рего. Он спокойно ждал, что скажут ланны, возразят ли против его посвящения в мужчины. Никто не возразил. Ланны одобрительно закивали в знак своего согласия. Урбу хлопнул в ладони, хрипло одобрил:

— Р-рух!..

— Р-ру!.. — ответило племя, приветствуя Руна.

Торжественный ритуал посвящения начался. Один за другим юноши вступали в круг. Кроме Руна, еще трое выдержали предварительное испытание при общем одобрении ланнов.

Пятым был Баок. Многие ланны недолюбливали его за злобный, мстительный нрав. Закинув за спину гриву огненно-рыжих волос, грубовато сложенный, похожий на Урбу, только уменьшенный, Баок стоял, ссутулившись сильнее обычного, будто ждал побоев. Он не без причины опасался, что ланны отвергнут его, как отвергли Лока. Он надеялся на помощь Урбу, но боялся Рего, который чтил закон.

Вожди ждали, что скажут ланны.

— Он не заметил змеи, и она унесла в черные туманы маленького Га, — сказал один воин. Остальные подтвердили его слова.

Баок ухмыльнулся про себя: его упрекали в том, что он проглядел змею. Это было серьезное обвинение: охотник, не сумевший вовремя заметить опасность, справедливо лишается доверия других охотников. Но ланны не знали главного: Баок тогда заметил змею. Он не пришел на помощь маленькому Га, потому что испугался. А этого-то им не узнать…

— Он не видел падающего камня, который рассек ему руку, — сказал другой охотник.

Баок похолодел: если сейчас кто-нибудь скажет, что он слеп, как старая женщина, это будет означать, что племя отвергает его. Воин обязан вовремя заметить и зверя, и птицу, и змею, а если у юноши плохое зрение, если он не успевает прийти на помощь соплеменнику, то есть если он не может быть опорой племени, он недостоин называться мужчиной.

Баок со страхом ждал, что решат вожди. От них сейчас зависела его участь.

— Меня тоже ранил падающий камень, — сказал Урбу, — но я — вождь!

Ланны помнили тот случай. Урбу вел охотников мимо береговых скал. Дул сильный ветер, и сверху на них посыпались камни. Тогда ланны еще плохо дружили со скалами и в первый миг даже растерялись. Один воин погиб, а Урбу оцарапало ногу.

— Да-да, такое было, — согласились воины.

— Было, — подтвердил Рего.

— Баок хотел ранить леопарда. Он вел себя недостойно ланна, — сказала Луху.

Ланны глухо заговорили между собой: поступку Баока не было оправдания. Урбу защитил брата:

— Когда приходил пятнистый зверь, Баок был вождем!