На ИВС прекрасная погода

Струя долетела до лица летехи, его щеки надулись, как у хомяка, и задрожали под давлением воды.

Лейтенант, закатив глаза, провалился на дно горящего бэтээра.

* * *

Солдат получил по роже от прапорщика. Офицера же, который рыгал, как Змей Горыныч, пенообразователем, пытаясь судорожно захватить глоток воздуха, вытащили из люка и привели в чувство…

Днем на БТР, как Ленин на броневик, взяв в руки мегафон, забрался прибывший специальным рейсом член ЦК КПСС, товарищ Соломенцев.

Он представился, толпа стала его слушать.

Последняя фраза решила судьбу переговоров.

После необдуманной тирады о применении силы, типа: «– Коли не разойдетесь по хатам, то мы вас будем бить, товарищи!!!» – в члена ЦК полетели из толпы камни и оратор кубарем скатился с импровизированной трибуны…

Массовые беспорядки в Орджоникидзе закончились через три дня.

Из Москвы и Тбилиси пришло подкрепление.

Погоняв уставшую от грабежей и погромов толпу, гарнизон перешел к патрулированию. Училище такого погрома не помнило со времен войны; целых стекол почти не осталось, вокруг валялись камни, палки.

Куда бы ни ступила нога курсанта Барсукова, везде слышался хруст стеклянных осколков. Для паренька из глубокой северной провинции такой ход событий был в диковинку…

От министра внутренних дел Николая Анисимовича Щёлокова Олегу, как и всем курсантам, будет объявлена благодарность с формулировкой: «За мужественные и решительные действия при ликвидации массовых беспорядков в Северной Осетии».

Потом, когда министр застрелится, благодарность из личного дела исчезнет, а может, ее просто забудут записать при оформлении офицерского личного дела.

Кто сейчас это объяснит?

События октября 1981 года были первой ласточкой развала большого, нерушимого и сильного государства…

Позже, уже офицером, Барсуков в составе сводных отрядов Внутренних войск МВД СССР метался по стране как по горящему лесу, где то там, то здесь вспыхивали большие и маленькие пожары. То массовые беспорядки в Алма-Ате, то резня в Фергане, в Новом Узене, бойня в Таджикистане…

Все чаще и чаще эпилептические приступы корчили любимую державу.

Не видя месяцами своих жен и детей, старший лейтенант Барсуков и его сослуживцы из последних сил мешали «братским народам» избавиться от ненавистного «русского ига».

Позже великая Россия бросит их на произвол судьбы, подарив боевых командиров вместе с ложками и кружками суверенным республикам. И побегут русские офицеры, бросая пожитки и обесцененные квартиры в гарнизонах, в разные стороны из стран ближнего зарубежья…

Осенью 1992 года, по достоинству оценив исторический вклад в борьбе за независимость и случайно присвоив ему очередное воинское звание капитана, Олега торжественно уволят из рядов Внутренних войск республики Казахстан…

При последней беседе подполковник, подписывая обходной с участием и состраданием, спросил:

– Ну и куда же ты пойдешь? Ты не можешь даже и представить себе, что такое гражданка! Пропадёшь ведь? Может, останешься?

– Нет! У меня дядька в Баку декан, не пропаду! – не задумываясь, соврал Олег.

– И что делать будешь?

– Поступлю в сельхоз – педагогический! – не краснея, продолжал гнать гусей бывшему командиру части Барсуков.

Командир полка поднял уставшие глаза на счастливого человека.

Он ведь тоже одолел рапортами о переводе в Краснодарский Край, но пока ему в этом отказывали, мотивируя тем, что не найдена замена… А где ее найти-то? Замену эту окаянную.

– Окончишь институт, кем работать-то будешь? – поинтересовался подполковник у бывшего сослуживца, растерянно крутя в руках подписанный обходной.

– Как «кем»? Летом учителем, зимой агрономом! – рассмеялся Барсуков.

Командир части смутился, поняв, что повелся на шутку капитана запаса.

– Разрешите? – с торжественным видом спросил Барсуков.

– Что? – не понимая, что еще желает отчебучить капитан запаса, поинтересовался командир части.

– На прощание знамя поцеловать! – ехидно улыбаясь, произнес Олег, показав на висевший за спиной командира голубой стяг суверенной страны.

– Иди на хрен! Увидят, и меня из-за тебя уволят! – закричал, испугавшись, командир.

Но Барсуков уже нагло протискивался за спину командира к знамени, и грязные лапы российского подданного, дрожа, тянулись к святыне страны, наконец-то получившей независимость от «русского ига».

Подполковник, как теща, не пускающая пьяного зятя, загородил дорогу нахалу.

– Пошел вон! – взревел вояка. – На губу посажу!

– Не посадите! Я теперь гражданский и тем более иностранец! – злорадно изрек Барсуков и, посоветовав своему бывшему начальнику сделать обрезание, выхватив из рук подписанный обходной, торжественно вышел из кабинета…

Подполковник же после ухода капитана открыл верхний ящик стола, достал чистый листок и со словами «Хрен вам, а не обрезание!» написал очередной рапорт на перевод в Россию…

Последний раз Олег шел по территории воинской части.

Впереди предстояла долгожданная, давно забытая и чуть-чуть страшноватая гражданская жизнь.

Навстречу попался Серик, молодой штабной старший лейтенант.

Поздоровавшись, Серик спросил со свойственной штабистам надменностью:

– Уезжаешь?

– Конечно!

– Рад?