На ИВС прекрасная погода

– Вот скотина неблагодарная! – возмутился Юрка, прочитав копию текста жалобы, которую прокурор подарил Барсукову. – Я же ему, гниде, последний чай и сахар из дома перетаскал, – добавил он.

– Сколько зека не корми, все равно у бегемота член толще, – уверенно произнес старшина.

Барсуков подмигнул сослуживцам и назидательно продекламировал:

– Не верь клятве алкоголика! Слезам проститутки! И улыбке прокурора!

– Анатолич, а ты про варежки слышал? – спросил Юрка.

– Про какие еще варежки? – насторожился Олег.

– Анекдот, елки-моталки!

– Давай, трави, – успокоившись, предложил кум…

Юрик, немножко подумав, начал рассказывать анекдот про варежки:

– В общем, сидит опер в ИВС, письма зековские прохлапывает, – начал повествование командир отделения. – Читает, а на конверте написано: «Дедушке Морозу от Малолетки Сидорова». Мент вскрыл письмо…

Приветствую тебя, Дедушка Мороз!

Отписывает тебе Малолетка Сидоров из седьмой хаты.

Тусую тебе малек, так как знаю со слов нашего положенца, что ты в натуре порядочный и не оставишь без внимания мою просьбу.

Помощи мне более ждать не от кого, а в четверг отправляют голым на этап.

Дед, не будь фуфлыжником, загони по возможности к этапу.

1. Фуфайку. 2.Валенки. 3.Варежки, ну и сладкого с чаем.

С уважением жму пять!

Всем достойным, кто рядом, по приветику!

Сидоров,

7-я х.

Прочитал кум письмо и задумался…

Дай-ка, думает, сделаю хоть одно доброе дело для арестантов.

Пошел он на базар, купил чаю, сахара. У старшины отдела выпросил фуфайку. На последние деньги купил пару маленьких валенок. А вот на варежки денег не хватило. «– И так нормально», – подумал опер.

Зашил все приобретенное в наволочку и подписал: «Малолетке Сидорову от Дедушки Мороза, 7 х.».

Проходит неделя, опять кум прохлапывает письма…

Снова письмо… «Дедушке Морозу от Малолетки Сидорова».

Мент открывает и читает…

Дедушка Мороз, с братским приветом к тебе

Сидоров из седьмой хаты!

Дачку твою получил, за проявленное внимание огромная тебе благодарность. Все, что ты мне загнал, дошло в целости.

Фуфан в самый раз! Валенки вообще ништяк! А вот варежки, по ходу дела, мент крысанул!..

– Почти так же, как с Ямщиковым, – проговорил старшина.

Майор, спохватившись, неожиданно воскликнул:

– Ё-моё! Мне же письмо пришло!

– От Дедушки Мороза?

– Нет. От девушки из Базоя! – улыбнулся Олег, рассматривая конверт.

И, распечатав, Барсуков увлёкся чтением письма из далекого ИТК от Мухиной Иринки, осужденной два месяца назад…

Здравствуй, Анатольевич!

Вот и доехала я до лагеря. Не могла дождаться, когда из Тюмени вывезут, а теперь жалею, что так стремилась вырваться из СИЗО в колонию. Все здесь вокруг чужие, лишний раз ни к кому не подойдешь. С работой тяжело, все теплые места заняты. Есть, правда, работа на полях, но меня пока не выводят. Встретила в зоне Ольгу Рибкалкину (раньше по воле вместе вмазывались). Посидели, попили чайку.

А после, когда чай и сахар мои кончились, она предложила сдать кой-какие мои вещи. В итоге осталась я в одних тапочках, а Ольга сразу отморозилась и больше ко мне в отряд не заходит. Так мне, дуре, и надо. Ведь знала ее по воле, а все равно купилась…

Буду краткой. Ты ведь знаешь, что обратиться кроме тебя не к кому.

Поэтому прошу тебя: вышли мне маленькую бандерольку с куревом и чаем. Освобожусь, рассчитаюсь…

Майор, сложив конверт пополам, положил его в карман рубашки.

– Что, подогреть просит? – догадался Юрка.

– Ладно, не обеднею! – не отвечая на вопрос, проговорил Барсуков, выходя из кабинета…