#На изящном: мифы в искусстве. Современный взгляд на древнегреческие мифы

Охваченный страстью бог гнался за Дафной довольно долго, но так и не догнал, и контакта не было[40]. Но Дафна в любом случае рада не была. Отчаявшись выиграть в этом беговом состязании, нимфа взмолилась о помощи своему отцу Пенею и попросила изменить ее облик, чтобы Аполлон оставил свою идею посягнуть на ее невинность. Пеней явно был в курсе, чей это сын, поэтому, выбирая вариант, наименее опасный для дочери, превратил ее в лавровое дерево.

Очевидно, что гордость Аполлона была максимально уязвлена. Но реакция оказалась уж слишком садистской. Он сделал Дафну-дерево вечнозеленой, объявил ее своим священным деревом, а лавровый венок – своим непременным атрибутом. И регулярно нарезал Дафну на венок[41]. В описаниях мифа это часто называют «он навсегда сохранил к ней чувства». Резать живого человека, даже в облике дерева, на венки – это немного про другое, почитайте историю Теда Банди.

Второе темное пятно, связанное с растительным миром, – это история про спартанского принца Гиацинта. С ним все вышло еще хуже, чем с Дафной. Гиацинт был ослепительно красивым, да еще прекрасно пел и играл на кифаре. Конечно, Аполлон не смог пройти мимо. Однако Гиацинт понравился не только ему. Бог ветра Зефир тоже хотел получить немного его внимания, откусить кусочек пирога и все остальные метафоры в таком стиле. Но Гиацинт предпочел компанию Аполлона, и Зефир затаил обиду.

Со стороны он наблюдал, как весело и задорно Аполлон с Гиацинтом проводят время. Все эти походы на выставки, поздние бранчи, двухместные велосипеды. Последней каплей для Зефира стало дружеское соревнование Гиацинта и Аполлона в метании диска. Во время очередного броска Зефир с помощью ветра изменил траекторию снаряда Аполлона так, чтобы тот прилетел Гиацинту в голову, убив его на месте. Здоровый такой способ справиться с отказом. Тут бы ему пару инструментов из когнитивно-поведенческой терапии подсказать.

Аполлон был безутешен, а из капель крови убитого юноши выросли красивые цветы[42]. Посчитаем, какое это уже по счету растение, появившееся, по мнению греков, из трупа.

Если вы думаете, что на этом жертвы, павшие в результате симпатии Аполлона, закончились, то нет. Более того, это была не последняя драма, в которой оказался замешан Зефир. Когда у этой смертоносной парочки высохли слезы по Гиацинту, а это было примерно через пятнадцать минут, они оба прониклись симпатией к юноше Кипарису.

А Кипарис тогда завел себе красивого величественного оленя. Даже выбор питомца у него был впечатляющим. Кипарис проводил все свободное время с оленем, чесал ему рога, водил на водопой, катался на нем по полям. В один прекрасный день он отдыхал рядом с оленем в тени дерева и задумчиво бросал дротики. И как-то так вышло, что один из них попал в оленя и убил его. Как если бы кто-то опять специально изменил траекторию его полета, как было с диском и трагичной смертью Гиацинта.

Кипариса так сильно огорчила смерть питомца, что он не захотел больше жить и попросил Аполлона помочь ему с эвтаназией. Аполлон не смог отказать страдающему другу и превратил Кипариса в дерево с одноименным названием[43], хотя правильнее было бы предложить оплатить ему курс психотерапии. Но такой курс самому Аполлону не помешал бы. Очевидно, что общением с этими юношами он все еще рефлексировал отказ Дафны.

* * *

Артемида (Диана у др. римлян), богиня охоты и дикой природы, ребенок номер два от союза Зевса и Лето, представляла собой полную противоположность отца в сексуальном темпераменте. Ей плотские утехи были совершенно неинтересны, она даже дала обет безбрачия и основала целый женский клуб на базе этой идеи.

На самом деле можно понять ее негативное отношение к мужчинам, когда перед глазами такие примеры отца и брата. Тем более Зевс и в ее окружении успел отметиться. Была у Артемиды подруга Каллисто, дочь царя Аркадии Ликаона[44]. Как и все подруги богини, она поклялась вечно оставаться невинной и не иметь никаких предосудительных связей с особями мужского пола. Они были с Артемидой не просто подругами, а, что называется, besties. Одевались одинаково, тиктоки вместе записывали и обсуждали, какие все мужики неприятные.

Если бы имя Каллисто не расшифровывалось как «прекраснейшая», может, и пронесло бы, а так Зевс во время одного из отцовских визитов к дочери увидел Каллисто и даже подарочный лук для Артемиды из рук выронил.

«Это я удачно зашел», – подумал Зевс.

– А когда ты там на охоту собираешься, дорогая и любимая дочь? – вкрадчиво уточнил он.

– Странный вопрос, отец, я только и делаю, что охочусь и моюсь в гроте с нимфами. Больше в лесу особо делать нечего. Сейчас и пойду.