На излёте, или В брызгах космической струи

Оказалось, только в Москве я впервые увидел настоящую ель. На Украине вместо елей почему-то ставили сосны, а потому именно они ассоциировались у меня с главным новогодним символом. И когда мы с Таней попали на елочный базар, был поражен невзрачным видом предлагаемой продукции. А Таня только рассмеялась и рассказала, что точно также была поражена, когда в Харькове, куда ее направили в командировку, увидела, что вместо елей всюду стоят новогодние сосны.

Елочку выбрали замечательную. Украшенная игрушками, она выглядела великолепно. Это был первый праздник, который наша семья встретила в полном составе. А для дочери именно эта елка стала самым первым детским воспоминанием.

Глава 6. Подлипки-Дачные

Едва отшумели новогодние праздники, ринулся в Подлипки устраиваться на работу. Полгода назад уже договорился обо всем со своим будущим начальником Бродским, которого много лет знал по совместной работе на главном ракетном полигоне страны. Тогда же, еще до разговора с Бродским, переговорил и с начальником отдела кадров Петровым. Но, в тот день у меня не было ни одного документа из тех, которые требуются при оформлении на работу. Сейчас же вошел в кабинет начальника отдела кадров ЦКБЭМ с их полным комплектом.

– А вы в курсе, что тема Н1 закрыта? – огорошил своим вопросом-сообщением Петров.

– Вы знаете, наши спецслужбы не смогли разыскать меня в Харькове, где я оформлял «гражданские» документы, а с агентами иностранных разведок, к сожалению, незнаком. Так что вы первый принесли мне это пренеприятнейшее известие, – развеселил я Петрова, пытаясь сообразить, чем это мне угрожает.

Похоже, действительно угрожает, иначе не было бы этого вопроса. Закрыта и закрыта. Будут другие.

– Известие действительно неприятное, – продолжил Петров, – Вот только что с вами делать, не знаю. Прием на предприятие временно прекращен, – добил кадровик и замолчал. Молчал и я. Столько усилий, и все напрасно. Что же делать? Снова ждать или искать другую работу?

– Знаете, свяжитесь с Бродским. Он сможет вам помочь. Тем более вы с ним договорились, – посоветовал Петров.

– Ты куда пропал? – удивился Бродский моему звонку, – Жди у Петрова, – выслушав, скомандовал он. Минут через пятнадцать Эмиль Борисович появился в кабинете начальника отдела кадров.

Бродский тут же заморочил голову Петрову, заявив, что клетку в штатном расписании, которую отвели для меня, не сократили, и она пуста, а это значит, меня взяли на работу еще до выхода приказа о прекращении приема. Петров пытался спорить, но вскоре сдался, не выдержав напора и аргументации Бродского.

У меня приняли документы и проинформировали, что работать смогу лишь после того, как все проверят по линии госбезопасности. Это займет около месяца, а пока могу продолжить свой отдых. Этого мне только ни хватало. Как же я устал от такого отдыха.

Удивительно, но дома мое известие восприняли спокойно. Похоже, всех устроило, что приняли документы, установили должность и зарплату. И уже неважно, когда начну работать. Главное – определилось, наконец, мое общественное положение. Не самое плохое.

Примерно через месяц пришла открытка из военкомата. Прибыли документы из Харькова. Именно с этого момента появилось ощущение, что затянувшийся переходный период от военной службы к «гражданской» жизни близится к завершению. Увы. Я оказался в начале очередного этапа все того же переходного периода. Хорошо, еще не вышел на работу, потому что пришлось бы брать двухнедельный отпуск, чтобы выполнить то, что потребовали в военкомате.

Для начала выдали опечатанный конверт и направили в психдиспансер. Там поставили на учет и объявили, что мне предстоит врачебная комиссия. А для подготовки к ней я обязан пройти диспансеризацию в местной поликлинике.

Ох уж эти местные поликлиники. Бывшая поликлиника городка «Метростроя» уже давно задыхалась от временно приписанных к ней жителей нашего нового микрорайона. Существовала система предварительной записи ко всем специалистам. Но в день приема все равно возникала живая очередь. Народ, окончательно запутавшийся в номерах вчерашнего и сегодняшнего дней, стоял насмерть, не пуская никого, кто периодически пытался прорваться к дефицитному эскулапу вне живой очереди. И что казалось совсем невероятным, в одной очереди изнывали и больные, и здоровые пациенты, которым, как и мне, требовалась лишь подпись врача.

Едва очередь стихала, разобравшись, кто за кем, появлялась стайка инвалидов и ветеранов ВОВ. Эти, тогда еще крепкие ребята, тут же оттесняли всех, демонстрируя свои красные книжечки. С началом приема, однако, число внеочередников не таяло, поскольку подходили новые.