На излёте, или В брызгах космической струи

Оставшиеся дни перед праздником Победы прошли в будничных хлопотах. Я постарался максимально сократить оба маминых списка «Работа для Толика», для чего пришлось пару раз съездить в сад. В весеннем саду еще не было ничего, но он поразил жену и дочь необычайно пышным цветением. После холодного московского послезимья наши цветущие сады под безоблачным майским небом показались им южным раем.

И вот он настал – «этот день Победы». В честь праздника отец впервые надел подаренный мной костюм. Сколько помню отца, он всегда носил только военную форму, даже в домашней обстановке. И вот совсем недавно, накануне Первомая, его «проводили» на пенсию. В отместку за квартирные дрязги, грубо нарушив традиции, ему так и не присвоили майорского звания, а потому отец потерял право ношения военной формы «на гражданке». И тогда он «переоделся» в штатское – просто споров знаки различия и сняв с фуражки кокарду. Так он и ходил все эти дни, не признавая никакой иной одежды. Так что мой подарок подоспел к сроку.

Еще вечером, накануне праздника, отец тщательно выгладил костюм, а потом весь вечер прилаживал к нему свои награды.

– Толя, а ты почему не готовишься к празднику? Где твои медали?

– Батя, не смеши меня. Что у меня за медали? Полный комплект юбилейных наград.

– Мальчишка! Любая медаль – это Правительственная награда. Ее не всякому дают. А у тебя еще и Ленинская медаль – «За воинскую доблесть». Даже у меня такой нет. А вот тебя, дурака, наградили. Много ты понимаешь в наградах, сынок, – разворчался отец.

Не знаю, почему, но он и его коллеги-ветераны очень остро восприняли тот факт, что Ленинской юбилейной медалью награждали «по разнарядке» – на подразделение приходилось строго определенное количество медалей. А потому во многих подразделениях выделенных наград хватило лишь на начальство. Ветераны обиделись, написали коллективную жалобу, но, увы, без последствий.

– Батя, зачем тебе Ленинская медаль? У тебя «Красное знамя», «Звездочка», «За отвагу» и еще куча боевых наград. Целый иконостас. Весь пиджак сегодня продырявишь. Есть на что посмотреть. А мне хвалиться нечем.

– Дурак ты, Толя, хоть и с высшим образованием. Ленинская медаль висит слева, совсем как «Звезда Героя». А ты, говоришь, пустяк, – продолжал ворчать отец, прилаживая меж тем свой иконостас к неудобному для этих целей штатскому пиджаку.

Прямо с утра всем семейством направились в центр города. Транспорт ходил лишь до места сбора колонн демонстрантов. Дальше пошли пешком. Вскоре добрались до улиц, перекрытых грузовиками и милицейским оцеплением. За оцепление никого не пускали, вплоть до окончания военного парада. Здесь и пригодились «корочки» отца. Пройдя через ряд оцеплений, мы оказались на центральной улице города, причем, достаточно близко от площади. Дальше пускали только по спецпропускам.

Вскоре по направлению к площади двинулись колонны участников военного парада. Мимо нас по освобожденной от потоков транспорта Сумской улице прошли «коробочки» нашего училища. Восемь лет назад в последний, седьмой раз я прошел в такой же коробочке, с десантным автоматом Калашникова на груди. Рядом шли мои товарищи, а впереди – наши наставники: начальник факультета, начальники курсов, курсовые офицеры. А тут вдруг с грустью удостоверился, что не увидел ни одного знакомого офицера, не говоря уже о слушателях. Все правильно – смена поколений. Лишь Знамя училища все то же. Я кивнул ему, как единственному старому знакомому.

Едва прошли войска, двинулись колонны школьников – участников спортивной части праздника. И это знакомо. В пятом классе я попал в сводный отряд барабанщиков и горнистов. Отряд открывал спортивную часть праздника, и выходил на площадь сразу после прохождения военного оркестра. В тот раз впервые, хоть издали, увидел настоящий военный парад.

А в седьмом классе, когда занимался в гимнастической секции «Динамо», меня включили в состав большой группы гимнастов, синхронно выполнявших на площади разнообразные перестроения и простейшие упражнения. В тот раз военный парад увидеть так и не удалось, но от того праздника у меня осталась настоящая спортивная форма: майка с буквой «D» на груди, гимнастические брюки и китайские кеды. По традиции форму, выдаваемую участникам спортивных выступлений, дарили на память, в качестве поощрения. Ту форму я берег, и она продержалась у меня много лет. Окончательно она износилась лишь в весну-лето шестьдесят третьего года, когда я почти ежедневно занимался академической греблей на харьковском водохранилище.

Как давно все это было. Вот и сейчас за полчаса передо мной тожественно прошагала моя военная молодость, а за ней, в нарушение обычного жизненного порядка – пионерское детство и комсомольская юность.