На изломе

Террористы согнали присутствующих депутатов в один сектор зала, коммунистов с демократами, чтобы легче было контролировать. Примерно через час – все начали немного расслабляться, волна адреналина отхлынула, и у некоторых начало наступать осознание содеянного и того, что за это всё придется держать ответ. Ибо говорить на собраниях, что надо коммуняк перестрелять – это одно, а вот когда вот труп, вот автомат, вот кровь на полу… начинаешь понимать, что за всё за это – придется ответить. Если бы не убили никого – может, и удалось бы как-то… А так – нет. Придется кому-то отвечать.

И не кому-то – а всем!

И вот кое-кто уже начал думать о том, что стрелял их проводник, по кличке «Резак» – но так сходу мочить – ведь никто не договаривался…

А еще через полчаса – с места поднялся один из депутатов…

– Стой! Куда пошел!

– Мне нужен ваш голова, – сказал депутат

– На тот свет захотел?! – заорал охранявший депутатов боевик на чистом русском

– Скажи ему, Хомутынник хочет говорить. И розмолвляй зи мною украиньской…

…

Депутат Верховного совета от Ивано-Франковска Петр Адамович Хомутынник был даже для постсоветского парламентаризма, богатого на всяческих необычных персонажей, личностью очень неординарной.

Он был поляком по отцу и украинцем по матери, его отец происходил из шляхетского рода. В сорок втором – он был убит неизвестно кем, то ли гитлеровцами, то ли УПА – и мать поднимала его одна, так что он вырос больше украинцем, чем поляком.

В семьдесят третьем – его уволили из университета по доносу – говорил студентам то, что говорить в СССР было нельзя. Даже несмотря на то, что право на самоопределение – было закреплено конституцией СССР. В семьдесят шестой он получил два года по антисоветской статье и в семьдесят девятом – еще три года. Западом он был признан узником совести. Вошел в состав Украинской Хельсинской группы.

Тем не менее, Хомутынник никогда не был сторонником независимой Украины, с РУХом у него начался конфликт, после того, как он публично сравнил РУХовцев с НСДАП в раннем периоде ее существования. В Раду Хомутынник прошел как сторонник перестройки, но почти сразу поссорился и со своими коллегами по фракции.

Тем не менее, на Западной Украине Хомутынника уважали, с опаской – но уважали. Еще в конце семидесятых он открыто говорил вещи, за которые – психушка. И его так и не удалось сломить.

Кроме того, несмотря на массовое переселение после ВОВ – все помнили у кого какая кровь, и поляк, да еще шляхетского рода – мог рассчитывать на уважение.

Так что депутата Петро Хомутынника провели в один из кабинетов за залом заседаний. Резак – едва успел спрятать портсигар с анашой, когда депутата ввели в его кабинет.

– Это шо? – спросил Резак.

– От депутатов… говорить хочет…

– Меня Петро Адамович зовут… – сказал депутат, – фамилия Хомутынник. А ваша?

Резак выругался про себя – его люди все-таки испытывали какой-то пиетет к депутатам. Даже после того как он показал примером – все смертны.

– Иди… – недобро ответил он.

Хомутынник огляделся.

– Я присяду.

– Чего надо? Жрать, туалет…

– Ну, об этом я полагаю, можно и с выводящими договориться.

– С кем?

– С выводящими. Не сидели?

– Нет.

– А я пять лет. Мордовия… Кунгур.

Резак разозлился.

– Ты мне сроками своими не козыряй, батя. Если хочешь знать, для меня ты худший зрадник, чем коммуняки.

– Почему?

– Потому что мы боремся. А вы тут сидите.

– Это борьба?

– Не твоего ума дело.

Резак нарочно грубил – но это ничего не давало.

– Почему же. Вот вы за что сражаетесь?

– За Украину.

– Ну, а я украинец. Значит, вы и за меня сражаетесь, верно?

Резак помотал головой.

– Слушай, отец. Ты меня не агитируй, не надо. Мое дело тут маленькое.

– Почему? От вас зависит многое. С вами теперь считаются.

– Отец… иди, а?

– Какой вы видите Украину будущего?

Резак не сразу нашелся что ответить.

– Какой…. А вот вы – какой?

– Вопрос сложный.

– А вы ответьте! – Резак понял, что перехватывает инициативу.

– Какой… процветающей… цивилизованной… богатой.

– Ну так и я – такой же.

– Да, только методы… вы всерьез полагаете, что захватом заложников вы создадите такую Украину?

– А что делать? Вы же не слушаете.

– Мы не слушаем? Разве?

– Студенты когда голодували, вы – что?

– Мы потратили несколько сессий на обсуждение.

– Да, и что? Всё как было, так и есть.

– Ну, почему же. Люди поняли, что они смогут протестовать и ничего за это не будет. Позвольте вопрос… а когда по-вашему будет процветающая Украина?

– Ну… пять лет.

– Моисей водил сорок лет народ по пустыне. Как думаете, почему? Да для того, чтобы народилось новое поколение, не знающее рабства. Гнет – он здесь, в голове.

Террорист снова разозлился.

– Ты Петро Адамович это к чему говоришь?

– К тому что Украина должна пройти свой путь к незалежности. И каждый шаг важен. Большевики тоже думали, что через год коммунизм построят – и что сбудували?

Москва, Россия. 07 июня 1992 года