На Кавказе меня встречал Лермонтов

А удивляться теперь есть чему даже нам, современникам текущего века, настолько разителен прогресс. Как говориться в одной из моих поэм:

«Вчера еще тряслись в карете,

А ныне, что за чудеса —

Нажми лишь кнопку, в Интернете

Весь мир на твой ворвется сайт».

А как изменились нравы, гардероб современных людей? Я уже не говорю о космических полетах, околоземных станциях, атоме на службе у людей. Каждая мелочь вызвала бы у человека той эпохи изумление и потрясение: сколько всего придумали!

С другой стороны, я уверен, его поразило бы не меньше – насколько человек по своей природе остался неизменным, а порой и низменным. Войны так и остались непременным спутниками человечества. Остались все те же инструменты насилия, зла, несправедливости. К ним добавились еще более страшные, способные уничтожить род людской не единожды…

В разных уголках планеты, даже в так называемых, высокоразвитых странах, процветает бедность, стяжательство, подлость, предательство…

Можно еще много рассуждать на различные темы, которые заинтересовали бы человека из другого века в нашей действительности. Но что бы предпринял сам Лермонтов, окажись чисто гипотетически в нашем времени? Конечно же, в первую очередь потянуло бы к домику под камышовой крышей.

В мае 1841 года когда он прибыл в Ставрополь с родственником (двоюродным дядей, на год его моложе) Столыпиным-Монго. Им предписано было ехать в Дагестан, однако на пути стоял Пятигорск, и Лермонтов вдруг решил соблазнить Столыпина – следовать в этот курортный городок. Столыпин не соглашается, тогда Лермонтов предлагает положиться на жребий. В качестве такового оказался полтинник. Поручик подбросил монету, и она упала решкой, что и определило дальнейший маршрут – на Пятигорск (снова знак фортуны).

В набирающем популярность курорте был сезон для «водяного общества», собирался на лечение «высший свет», там оказалось много знакомых, сослуживцев. С особой радостью Лермонтов сообщает Столыпину: «Представь, ведь и Мартышка, Мартышка здесь! Я сказал, чтобы послали за ним».

Мне, автору этих строк, приходится бывать на литературных встречах творческой интеллигенции Кавказских Минеральных Вод, в доме Алябьева (композитора, автора знаменитого «Соловья»), в Лермонтовском комплексе, куда входит этот и другие объекты.

А на углу улицы Соборной и ныне можно увидеть старинное одноэтажное здание жёлтого цвета, где жил во времена Лермонтова Николай Мартынов.

Дом сохранился, но не входит в общий комплекс-музей. Рядом («через калитку», как писал в «Герое нашего времени» Лермонтов), и поныне стоит дом Верзилиных, в котором проживала семья местного казачьего офицера, имевшего двух красавиц-дочерей Надежду и Аграфену, а также прелестную падчерицу Эмилию, названную молодыми офицерами «розой Кавказа» за особую стать и очарование.

Когда вчитываешься в эти подробности, словно переносишься в то далёкое время, становясь невольным участником стремительно развивающихся страшных событий. Но вновь и вновь хочется верить в чудо, что пистолет вдруг даст осечку, и всё пойдёт по-другому сценарию…

А, может, у роковой черты Мартынов одумается? Или его, поднявшего орудие убийства, вдруг поразит та страшная гроза, разверзшаяся внезапно в небе…

«…Друзья его, враги его, что, может быть, одно и тоже…», – сказал великий Пушкин, также погибший от подлой пули, словно предварив мысль о судьбах и участи русских поэтов.

В своём произведении «Герой нашего времени» Лермонтов нарисовал типического героя своего времени и, словно предсказал некую общность судеб поэтов России – Есенина, Маяковского, Рубцова, Высоцкого… и прежде - Пушкина и себя самого…

«Поэт в России – больше, чем поэт», эти слова Е. Евтушенко, как мне кажется, окрашиваясь кровью истории, подтверждают планиду русских поэтов-мучеников.

Лермонтов страстно жаждал на Кавказе получить отставку, и он её получил, но не от службы, а от всего земного… Вспомните, что написал он в стихотворении «Сон»:

«В полдневный жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я:

Глубокая ещё дымилась рана,

По капле кровь сочилася моя.

Лежал один я на песке долины,

Уступы скал теснилися кругом,

И солнце жгло их жёлтые вершины,

И жгло меня – но спал я мёртвым сном»

Сбылось ли пророчество гадалки? Лермонтов ли напророчил смерть себе? Вопросы, вопросы, не перестающие будоражить умы человечества.

У Перкальской скалы (эссе)

«…Но не тем холодным сном могилы

Я б желал навеки так заснуть,

Чтоб в груди дремали жизни силы,

Чтоб дыша, вздымалась тихо грудь».

Михаил Лермонтов

Рисунок дуэли.