На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917

После войны многие благодетели пробовали устроить его на выгодные места и в Александрополе, и в Тифлисе, и во Владикавказе, но, побыв там короткое время, он возвращался к полку. Из года в год Кишмиш занимался торговлей, продавая солдатам главным образом белый хлеб, фрукты, табак и всякую мелочь. Кишмиш никогда к богатству не стремился, и никакой у него лавки не было. Способ его торговли был довольно-таки оригинальный. От поры до времени Кишмиш являлся в полк с повозкой, запряженной бракованной лошадью. Повозка, наполненная всякой всячиной, в несколько счетов разбиралась набежавшими людьми. Платили Кишмишу наличными очень редко, а большинство брало в кредит. Способ получения денег был основан исключительно на доверии в этом отношении; по словам Кишмиша, дело обстояло в полном порядке. Кишмиш с полком был неразлучен, как в обыкновенных, так и в особых случаях. В полковой праздник Кишмиш наряжался в парадную черкеску, опоясывался серебряным кавказским поясом, надевал себе на грудь медаль за войну 1877–1878 годов с надписью «Не нам, не нам, а Имени Твоему» и становился на левый фланг полка. По окончании молебна Кишмиш считал себя вправе приложиться к кресту после офицеров, а затем отправлялся на кухню офицерского собрания, где получал парадный обед и вино в желаемом количестве. Когда Кишмиш выпивал, то он очень любил говорить про былые дела кубинцев, часто при этом выдумывая небылицы.

Окончив торговлю, Кишмиш стал укладывать в повозку какие-то ящики из-под товара. Люди не расходились, и по старой привычке они не прочь были над ним подшутить.

– Чуй, хлопцы, – послышался чей-то голос, – а наш Кишмиш настоящий герой. Под Сарыкамышем все купцы утекли, а Кишмиш возьми да и останься. Я, говорил Кишмиш, кубинец, и своих не дам в обиду. Полк нам посылал патроны, а Кишмиш табачок. Мы вперед, а Кишмиш за нами, – в тоне говорившего заметна была ирония, но Кишмиш принял это за чистую монету, и на его лице появилась улыбка.

– Георгия ему! – громко заметил кто-то.

– Из консервной банки! – еще громче добавил следующий.

Последние слова вызвали со всех сторон дружный хохот.

Кишмиш, усевшись было за облучок повозки, переменился в лице и, поднявшись на ноги, разразился, к удовольствию окружающих, площадной бранью, с которой могли конкурировать лишь заправские извозчики.

– Какие вы кубинцы, – кричал в бешенстве Кишмиш. – Вы хуже всяких крестиков![106] Вот в старое время, то были кубинцы. Они-то дрались. Они взяли Деве-Бойну, Эрзерум и самую гору Арарат. Сам турецкий султан и его паши затылки себе чесали, когда слышали про дела кубинцев, а вы что, сидите шестой месяц, покуриваете и целые дни брешете. А домой пишете, мол, воюем, еще кланяемся и опять воюем. Эх вы, войско победоносное, баранта[107] вы ставропольская и больше ничего.

Люди увидели, что в шутках зашли очень далеко, и замолчали. Кто-то, очевидно, желая смягчить гнев старика, спросил его:

– А что, Кишмиш, как ты с меня получишь за табачок, если я буду убит?

– Бог милостив, живи себе на здоровье, – ответил Кишмиш, и гнев на его лице сменился добродушной улыбкой.

– Ежели что с кем и случится, того не миновать, а на табак мне наплевать. Бувайте здоровеньки, – закончил старик и, подобрав вожжи, рысцой поплелся к станции Соганлугской.

Вспоминая любимого кубинцами старика Кишмиша, я невольно переношу мысли в далекую окраину России к своей колыбели на Кавказе. Много, много знал я там таких кишмишей, которые любили и лелеяли Россию так же, как и мы.

* * *

Поздно ночью я был разбужен дежурным с приказанием явиться к командиру полка. Через минут десять я вошел в маленькую комнатушку бывшей казармы пограничников. За столом сидел командир полка и внимательно дочитывал какую-то бумагу. Указав жестом руки занять стул, командир сообщил мне, что им только что получена телефонограмма, где доносилось, что с час тому назад посты разведчиков у Геряка подверглись нападению противника. Посты удержаны разведчиками, и у них оказалось несколько человек раненными. Затем командир полка прочитал мне приказание, полученное из штаба дивизии. Всем частям дивизии приказывалось проявить особую бдительность и боевую готовность ввиду того, что противник по всему фронту дивизии, а также и против туркестанцев, повел усиленную разведку. Кроме того, в сводке, полученной вместе с приказанием, указывалось, что в районе Ванского озера, на участке 4-го корпуса завязались упорные бои. На основании всего изложенного командир полка приказал мне немедленно с двумя взводами пулеметов следовать на позицию и, оставив один взвод в Хадыке, самому прибыть вместе с другим взводом на Хорум-Даг, где следовало иметь не менее четырех пулеметов.