На ходовом мостике

Новая тройка изменила тактику. Рассредоточившись, «юнкерсы» стали заходить с трех сторон - с кормы и с обоих бортов. Это потребовало от командира лидера исключительной собранности, бдительности и выдержки: самолеты находились на разных дистанциях от корабля и наибольшую опасность представлял ближайший. Именно от него следовало начать уклонение в первую очередь. Вот тут-то организованное нами дополнительное наблюдение старпомом и командиром БЧ-4 полностью себя оправдало. Мельников не сводит глаз с самолета, который, по его предположению, должен первым сбросить бомбы. Но начинает бомбометание «мой» «юнкерс».

- Идущий справа сбросил бомбы!

- Лево на борт! - незамедлительно реагирует Мельников.

Маневр сбивает с прицела два остальных самолета. На большом форсаже они выходят из атаки, собираясь отбомбиться на новом заходе. А на подходе третья тройка. И вдруг противник применяет маневр, с которым мы еще не были знакомы. Отбомбившись, первая тройка и головной самолет не уходят к берегу, а начинают кружить вместе с остальными. Теперь невозможно определить, какой из «юнкерсов» несет на себе бомбы, а какой отбомбился. Все они кружат в небе, как рой черных мух, по одному, по два, по три заходя на корабль. Некоторые только имитируют атаку, но уклоняться приходится и от них.

С полной отдачей сил на мостике работает Навроцкий, командир БЧ-2. Он управляет огнем всей корабельной артиллерии. От его опытности и умения разгадать тактический замысел противника для своевременного распределения огня по целям зависит успех отражения атак. Пока ему это полностью удается.

Иногда Мельников командует Навроцкому:

- Усилить огонь по идущему справа! Или:

- Продолжайте огонь по идущему слева по носу!

Враг больше атакует с кормы, и потому из всех расчетов главного калибра чаще всего стреляют пушки старшин Дмитрия Заики и Лукьяна Репина. Но не упускают случая дать залпы и старшины Петр Куцев и Леонид Татаринцев. Ни на минуту не затихают 76-мм орудия зенитной батареи и автоматные батареи. [182]

Бой идет второй час. Старшина фингруппы мичман Михаил Тихомиров, расписанный по боевой тревоге на ведение журнала боевых действий, докладывает на мостик:

- Произведена двадцать первая атака!

Наконец наступила пауза. Стрельба прекратилась. Но не все вражеские самолеты убрались восвояси - в пределах видимости продолжают кружить шесть из них. А все ли они разрядились - неизвестно.

Наблюдая, как позади корабля остаются огромные пенящиеся буруны от работающих винтов, мысленно представляю, каких усилий стоит машинистам и кочегарам заставить машины работать на пределе возможного. Если бы на поверхности воды за нами оставался неисчезающий след, то можно было бы увидеть, каких только сложных циркуляции не описал лидер за время боя. Нелегко пришлось рулевому Василию Потехину! А кому легко? Такого напряженного боя с вражеской авиацией мы еще не вели. И в том, что пока все шло благополучно, заслуга всего экипажа. Как бы в подтверждение моих мыслей, слышу голос поднявшегося на мостик комиссара:

- Все это время я был в низах у артиллеристов. Геройски ведут себя моряки. Ни одного случая даже малейшей растерянности. А каковы красноармейцы! Оказывается, все они сибиряки. В бой идут с боевым настроением. Многие прямо с палубы вели по самолетам огонь из винтовок и пулеметов…

Он хотел еще что-то добавить, но началась очередная атака. Тройка самолетов пошла на корабль с двух направлений: один - с кормы, два - с левого траверза. Тишина треснула от залпов вновь заговорившей корабельной артиллерии. Посыпались бомбы. Одна из них упала метрах в трех от левого борта. Но поскольку корабль совершал маневр, а корма быстро разворачивалась влево, ее пронесло над местом падения бомбы, и когда взрыватель сработал, то столб воды поднялся с правого борта. Мы «перескочили» через бомбу, но уйти на безопасное расстояние не успели. Взрыв огромной силы потряс лидер, корпус подбросило вверх. Командира отделения минеров Николая Новикова и минера-краснофлотца Николая Ермилова сбило с ног и чуть не снесло водой за борт. Корабль резко сбавил ход. На ходовом мостике стрелки тахометров упали к нулю.

- Корабль не слушается руля! - доложил старшина [183] рулевых Василий Потехин. Он оставил за себя рулевого Федора Дымченко и немедленно побежал в румпельное отделение выяснять причину поломки.

На мостик один за другим поступали доклады: пожар в 3-м котельном отделении, затоплен 5-й погреб, в главных котлах резко повысилась соленость, первая машина застопорена, в расходных масляных цистернах обнаружена соленость, вышли из строя 3-е и 4-е орудия главного калибра. И это не говоря уже о более мелких поломках и повреждениях.

К счастью, все эти серьезные повреждения мы получили в результате последней атаки противника.

Немецкие самолеты ушли к Крымскому побережью. Надолго? Не наведут ли на нас новых? Об этом никто не знал…