На ходовом мостике

Вскоре «Молотов» прекратил огонь. Неужели попадание? Заметного пожара пока не видно. Но следует семафор: «Лидеру «Харьков» быть концевым». Командир сразу поворачивает обратно. Проходим на контркурсах вблизи крейсера и замечаем: он стал заметно короче - оторвана кормовая часть. Но хода крейсер не лишился. Уже находясь в кильватере крейсера, мы вновь подвергаемся атаке самолета с левого борта. Это - «Хейнкель-111», летящий примерно параллельным с нами курсом на высоте около двухсот метров. Мы оповестили на «Молотов» об опасности, и оба корабля открыли огонь. Черный силуэт самолета, хорошо видимый на темно-голубом предрассветном небе, был удобной мишенью для зенитчиков, взявших стервятника в перекрестный огонь. В ответ «хейнкель» огрызается пулеметными очередями. Когда самолет подлетал к крейсеру «Молотов», за ним уже тянулся черный дымовой хвост, а из-под крыла выбивались языки пламени. Самолет начал вираж вправо, пересек впереди курс крейсера и плюхнулся в воду справа по борту на расстоянии нескольких десятков метров. В месте падения образовался столб пламени и воды, грохнул взрыв. Догоравшие обломки - вот и все, что осталось от стервятника…

До рассвета нам следовало как можно дальше уйти от побережья, занятого противником. Держали курс на юг, к своим базам, стараясь побыстрее достичь зоны действия нашей истребительной авиации. Но крейсер шел [198] с пониженной скоростью, неустойчиво маневрировал, его все время разворачивало к северу, в сторону вражеского побережья. Позднее, придя в базу, мы узнали, что в результате атаки двух торпедоносцев взрывом не только оторвало корму вместе с рулями, но и повредило винт и правый гребной вал. Ход крейсера снизился до восьмидесяти узлов, началась сильная вибрация всего корабля. Кроме того, оказалось, что кормовая часть корпуса не совсем оторвалась и, повиснув, действовала как гигантский руль, разворачивая корабль к северу от генерального курса. Командир крейсера капитан 1-го ранга М. Ф. Романов решил запустить машины с оборотами в разные стороны, после чего корма отвалилась полностью. Но часть обшивки осталась завернутой влево и продолжала, хоть и намного меньше, действовать как положенный влево руль. Романову удавалось при помощи реверсов машинами удерживать крейсер на генеральном курсе - левая машина работала в режиме «полный вперед», а правая - «самый малый назад». Ход достигался иногда даже свыше двенадцати узлов, но был недостаточным, чтобы позволить кораблям к рассвету оторваться от занятого противником побережья.

Пять наших торпедных катеров и два самолета МБР-2 встретили отряд кораблей раньше, чем враг смог опомниться и вновь выслать на нас торпедоносцы. Несколько позже наш конвой пополнился еще восемью катерами и эсминцем «Незаможник». Конвой был внушительным, и мы почувствовали облегчение. Но гитлеровцы не отказались от намерения потопить крейсер. Как и следовало ожидать, в небе появились еще четыре торпедоносца. Они развернулись в линию и сразу пошли в атаку справа. К этому времени «Харьков» вновь шел в голове у крейсера. Корабли и катера открыли огонь из всех калибров. Но самолеты, идя строем, приближались с явным намерением нанести торпедный удар по крейсеру «Молотов». И тут себя показали наши летчики. Видя, что крейсеру угрожает смертельная опасность, оба МБР-2 пошли в лобовую атаку на торпедоносцы, хотя и не были приспособлены для подобных атак. Вражеские торпедоносцы никак не ожидали от советских летчиков столь решительных действий. С мостика мы с восхищением наблюдали атаку наших двух экипажей.

- Атака смерти, - тихо произнес кто-то.

И нервы у фашистских асов не выдержали: один за [199] другим они начали отворачивать влево, поспешно сбрасывая торпеды куда попало. Они тяжело, как бревна, плюхались в воду и проходили далеко за кормой крейсера. В донесении мы по достоинству оценили боевой подвиг летчиков, спасших от верной гибели подбитый крейсер. Позже мне говорил Мельников, что оба летчика награждены орденами Красного Знамени…

В дальнейшем, после того как нас надежно прикрыла истребительная авиация, вражеские самолеты не появлялись. С подходом к Кавказскому побережью торпедные катера отправились в базы, а крейсер «Молотов» в охранении лидера «Харьков», эсминца «Незаможник» и трех сторожевых катеров вошел в Поти и стал на ремонт.

Теперь предстояло подвести итоги прошедшей операции. В течение последнего боевого выхода было отражено десять атак торпедных катеров и столько же самолетов-торпедоносцев; израсходовано зенитных снарядов всех калибров: крейсером «Молотов» - 2886 штук, лидером «Харьков» - 868; при отражении атак уничтожено: крейсером «Молотов» - один самолет «Хейнкель-111», лидером «Харьков» - торпедный катер и совместно с крейсером один самолет «Хейнкель-111»; повреждено: крейсером - два самолета и нами - один самолет «Хейнкель-111».