На ходовом мостике

И все- таки не покидало чувство неудовлетворенности. Крейсер «Молотов» так и не открыл огонь по Феодосийскому порту, а лидер, хоть и стрелял по Двуякорной бухте, из-за долгого лежания на боевом курсе не успел выпустить положенного количества снарядов. В бригаде был подробно проанализирован весь ход операции и сделаны соответствующие выводы.

Выйдя из Туапсе, корабли в течение трех с половиной часов шли в светлое время суток, не имея надежного прикрытия с воздуха. Буквально висевшие над ними вражеские самолеты-разведчики сумели определить наш генеральный курс, и даже отдельные повороты на ложные курсы не смогли ввести их в заблуждение. А ведь важнейшее условие набеговой операции - ее внезапность. Стоило ли продолжать поход после раскрытия противником нашего замысла? Думается, что нет…

Вторая неприятность поджидала нас в месте встречи с подводной лодкой. Именно отсюда мы должны были лечь на боевой курс и в течение 15 минут вести огонь, после чего полным ходом уйти на зюйд с тем, чтобы к [200] рассвету войти в зону прикрытия нашей авиации. Заминка, случившаяся на флагманском корабле в связи с отсутствием подводной лодки, задержала нас со стрельбой на тридцать шесть минут. Да и стреляли мы настолько некачественными беспламенными зарядами, что многие из них действовали, как пламенные, и не только ослепляли наблюдателей, но и демаскировали лидер. Не случайно, как только мы прекратили стрельбу, сразу были атакованы торпедным катером противника. И трудно сказать, чем бы закончилась эта атака, начнись она несколькими минутами раньше, когда наши наблюдатели были ослеплены вспышками от стрельбы.

Да, сколько ни воюй, а учиться приходится постоянно. На войне не бывает двух совершенно одинаковых операций, всегда наличествует элемент неожиданного и непредвиденного. И самое главное, чтобы полученные уроки не пропадали даром.

На следующий день я отправился на крейсер «Молотов» навестить старшего помощника капитана 3-го ранга Семена Васильевича Домнина, с которым был знаком по военно-морскому училищу, очень деятельного человека, всегда необыкновенно корректного, с иголочки одетого и вместе с тем прекрасно справляющегося с любой работой на корабле. Он был отличный старпом, и все командиры кораблей ценили его за это. Глядя на Семена, я невольно вспоминал афоризм знаменитого английского адмирала Нельсона: «Настоящий морской офицер должен быть джентльменом и обладать практическими навыками матроса». Как-то с Семеном (это было уже после войны) мы собрались на берег. Домнин облачился в гражданский костюм, перекинул через руку макинтош. Переходя через баржу, у которой был ошвартован корабль, Домнин вдруг увидел, что группа матросов боцманской команды корабля сращивает толстенный пеньковый трос. Что-то не понравилось старпому в их работе, он тут же отдал свой макинтош и шляпу одному из матросов, засучил белоснежные манжеты и ловко принялся сращивать трос, вызвав восхищение у подчиненных. Не знаю, удовлетворил бы английского адмирала Домнин как джентльмен, но что касается его умения личным примером показать, как работать - здесь Домнин был безупречен.

А тогда Семен Васильевич сразу повел меня осматривать повреждения крейсера. Оставалось только дивиться, как при таком отрыве кормы - около двадцати метров - [201] уцелели винты и с загнутыми лопастями, на расцентрованных валах все же продолжали вращаться, давая крейсеру ход. По-моему, это было одно из тех чудес, которые подчас случаются на войне…

Что же касается командира крейсера «Молотов» капитана 1-го ранга Михаила Федоровича Романова и военкома, полкового комиссара Калабаева, то им надо отдать должное: совместно с экипажем довести своим ходом до базы корабль, имевший столь серьезные повреждения, - дело не простое, требующее подлинного мастерства и сноровки. Справились они с этим превосходно. Затем в сложнейших условиях с помощью рабочих Севастопольского морского завода, эвакуированного в Поти, провели труднейший ремонт - приделали к крейсеру корму, отрезанную от корпуса крейсера «Фрунзе». А ввод в строй каждого боевого корабля ох как важен был в те горячие дни!

Не каждый день нам удавалось в точности узнать обстановку на сухопутных фронтах, но по тому, что происходило на причалах Цемесской бухты, можно было судить: враг продолжает теснить наши войска. Снова был оставлен Ростов, противник овладел Севастополем, Армавиром и Майкопом. Все, что подлежало эвакуации, подвозилось к причалам Цемесской бухты. Дальше на восток железнодорожных колей не было, и на транспорты и корабли интенсивно перегружалось зерно и заводское оборудование.