На ходовом мостике

Эвакуировались также предприятия Новороссийска. После захвата Майкопа для фашистских войск определилось главное направление для дальнейшего натиска - на Туапсе. Когда мы получили известие, что решением Военного совета Северо-Кавказского фронта образован Новороссийский оборонительный район, поняли: предстоит упорная оборона последней крупной черноморской базы. Оборона Новороссийска должна была оттянуть на себя часть сил противника с туапсинского направления и, по сути, сохранить наши восточные порты на Кавказском побережье, без которых дальнейшее существование Черноморского флота было немыслимо. [202]

Смена командиров

В связи с новыми задачами флота произошла реорганизация на эскадре. В частности, все оставшиеся новые эсминцы типа «Семь-У» и лидер «Харьков» вошли в 1-й дивизион эскадренных миноносцев, командиром которого был назначен Пантелеймон Александрович Мельников. Пришлось расстаться с нашим «батей».

С именем Пантелеймона Александровича связана вся боевая жизнь лидера, и ему тоже было не просто в один день распрощаться со своим кораблем. Получив назначение командиром «Харькова» сразу после вступления корабля в строй, то есть с августа 1939 года, Мельников упорно повышал боевую подготовку лидера в предвоенные годы и достиг значительных успехов. Потому «Харькову» доверено было выйти в первый боевой поход под Констанцу уже 25 июня сорок первого года. А сколько потом совершил он таких походов в Одессу, Севастополь, Феодосию и Новороссийск, вдоль всего Кавказского побережья в период обороны Кавказа! И всегда на мостике стоял наш командир - подтянутый, строгий, собранный, готовый принять мгновенное решение. Иногда мне казалось, что Мельников обладает удивительным свойством: наблюдая за горизонтом, где каждую минуту мог появиться противник, он одновременно видел все, что делается на корабле. Наверное, потому не было случая, чтобы враг застал нас врасплох. За время нашей совместной службы я хорошо узнал своего командира и оценил его волевые качества, органически сочетавшиеся с дисциплинированностью, партийной принципиальностью и здоровой инициативой. Он удивительно хорошо знал корабль, его людей, вооружение и устройство, помнил все без исключения наставления и документы, действующие на флоте. А в сложные моменты, когда речь шла о жизни корабля или успехе боевой операции, никогда не боялся взять на себя всю ответственность.

Находясь рядом с Мельниковым на мостике во время боя, я мысленно принимал решения за командира, и, не скрою, они не всегда совпадали с тем, что делал Мельников. Анализируя потом, почему командиром было принято «не мое» решение, я должен был признать, что в подавляющем большинстве случаев правым оказывался все же он. В этом не было ничего обидного, зато приносило немалую пользу в повседневных уроках [203] командирского искусства, воли, мгновенной реакции и выдержки.