На килограмм души (сборник)

– Да, – дядя энергично кивает головой, напрочь забыв о только что данном обещании. – Мы с ним проходили несколько зелий, и «мертвую ночь» в том числе. Если он решил ее попробовать, ничего страшного в этом нет. Я сам бывает прибегаю к этому средству. Да вот не далее, как на прошлой неделе. Ездил я в Мышино, серебра живого купить, и на обратном пути тролля встретил. Тролль, по правде сказать, мирный попался, только глянул в мою сторону, да и пошел своей дорогой, но ты же знаешь этих образин… В общем, изготовил я тот вечер отварчика, благо, все травки под рукой были. Иначе бы как пить дать не заснул. А заснул бы… – дядя махнул рукой.

Я стоически перенесла эту тираду, глядя не перед собой, а в потолок. Дядя смущенно замолчал, и я смогла продолжить.

– Юра уже вторую неделю каждый вечер «мертвую ночь» пьет.

Дядя в изумлении посмотрел на меня, словно ожидая продолжения, но мне больше нечего было сказать. Тогда он всплеснул руками.

– Да зачем же?..

– Не знаю, – я пожала плечами. – А это опасно?

– Как тебе сказать, дочка, – дядя задумался. – В самих травках-то ничего вредного нет. Можно сказать, для тела безопасного. Вот для души – это другой вопрос. Сны нам Творцом не напрасно отпущены. И назидание, и поучение в них временами найти можно. Совсем без снов нельзя, доска, я так считаю.

– Что же мне делать? – я встала и зашагала по комнате. – Может, поговорить с Юрой?

– Поговорить?.. – дядя лениво следил глазами за моими перемещениями и говорил будто бы сам с собой. – Да, наверное, кабы Юра желал, сам бы все рассказал. Скрытный он у тебя. Нам бы понять, что за кошмары такие его мучают, что он на каждую ночь снов боится? Во сне не кричал никогда?

– Нет, – я ответила без раздумий. – Сплю я чутко, непременно бы проснулась.

– Ну, это еще ни о чем не говорит, – дядя потер пальцами переносицу. – Сны, они не всегда наружу проступают. Видать, есть что-то…

Дядя надолго замолчал, а я снова села в кресло. Так ждать оказалось еще томительней, и я снова собралась было встать, как дядя наконец заговорил.

– Вот что я думаю, Каира. Средство для того, чтоб действие «мертвой ночи» убрать, я тебе дам, – я замотала головой, но дядя остановил меня. – Не перебивай, слушай. Это половина дела, причем не главная. Основное, что сделать надо – кошмары из его снов чем-то вытеснить. Чтобы добрые, хорошие сны смотрел. Причем не на одну ночь, а надолго. Это уже тебе поработать придется. Придумай какой-нибудь мир добрый, сказочный, такой, чтоб Юре понравился. Заклинанию я тебя научу, скажешь его про себя, перед тем как спать ложиться будете, а потом смотри своему жениху в глаза и изо всех сил про этот мир думай.

– Как же это, дядя, – я растерялась. – Разве так можно, раз – и целый мир придумать. Не смогу я.

– Сможешь! – дядя ответил неожиданно твердо, даже резко. – Ты главное основы в своем воображении создай, а детали уже Юрино подсознание додумает. Вот так.

Этими словами дядя словно бы подвел черту под разговором. Встал и принялся рыться в своих склянках, видать, средство от «мертвой ночи» искал.

А я начала придумывать мир снов для своего любимого. Чтобы чудес там было побольше – самодвижущиеся кареты чтобы ездили, еда чтобы без огня варилась, люди по небу летали и друг с другом за сотни верст разговаривали.

Да, и чтобы водопровод был!

Я улыбнулась своей фантазии.

Летайте звездолетами «Аэрофлота»!

В тот час, о котором идет речь, усталое солнце уже успело сменить свои ослепительно-золотые одеяния на скромный багряный костюм. Вся природа вздохнула свободней, освободившись от тяжкого гнета дневной жары, уже почти уступившей место теплому и мягкому дыханию волшебницы Ночи. В воздухе висел пряный, ни с чем не сравнимый аромат деревни.

Говоря человеческим языком, был теплый вечер, и отчаянно воняло навозом.

Это Михалыч, сосед мой, привез сегодня два короба натурального удобрения и свалил, зараза, к нашему общему забору.

Вышел я, значит, покурить папироску на сон грядущий, да заодно поразмыслить над вопросом, а не начистить ли Михалычу рыло. После недолгого раздумья, врожденное миролюбие взяло верх над чувством праведного гнева. Не последнюю роль в принятии этого благородного решения сыграло и то, что мы с соседом находимся в разных весовых категориях. Этот боров килограмм на двадцать меня тяжелее.

Живу я, если кто не знает, не то, чтобы в деревне, но на самой окраине города. Да и то сказать, к городу наши выселки относятся только формально, а так – стоит поселочек сам по себе. Десяток стареньких домиков – вот и вся наша улица Нагорная. Я к чему это говорю, чтобы вы картину себе представили поотчетливей. И чтоб не удивлялись, когда я скажу, что вышел я на улицу в одних только трусах и майке – некого мне тут стесняться.

Тут-то я инопланетянина и углядел. Идет он по улице, и не сразу я понял даже, что не человек это. Но наблюдательность природная, да глаз наметанный сказали свое.