На кончиках пальцев (СИ)

— Не надо, Драко, не сегодня… Сегодня я хочу стать твоим. — Твёрдо, совсем без сомнений сказал Поттер. — И не важно, что потом, слышишь? Ничего не важно, кроме «сейчас»… Я хочу знать, что я твой. Без условностей, без остатка твой. Потому что это правда. И, когда ты забудешь меня, это не изменится. Понимаешь, для меня ничего не изменится, и мне нужно это… Чувствовать тебя внутри… Чувствовать, что ты принял всего меня — недотепу с грустной судьбой, сироту без родовитых родителей, просто меня… И это не подарок от меня, Малфой, — тут же пресёк он мысли Драко в этом направлении. — Это то, что ты сделаешь для меня, потому что любишь, потому что ты мой, а я твой.

Парень подмял под себя Гарри, перекатив их по ковру. Ощущение удивления и недоверия так хлестко ударили по Поттеру, что он не был уверен, что его приложило сильнее — тяжесть чужого тела или эмоции Драко.

— Гарри, ты понимаешь, что говоришь? О чем просишь? Я думал, все будет наоборот… Я не хочу сделать тебе больно, я…

Поттер только улыбнулся. А потом положил руку на шею Малфоя и через прикосновение показал.

Наверное так откровенно он никогда ещё не транслировал через связь то, что у него на сердце. Он словно душу нараспашку открыл. И Драко какое-то время просто ошеломленно метался по ощущениям любимого человека, по его совсем уже не потаенным желаниям, по его страхам и надеждам. Всего было так много, что он потерялся в этом мире, утонул в нем, просто растворился в Поттере, сам не заметив, как открылся в ответ. Они видели все, все знали друг о друге в этот момент, сплетались в разделенной на двоих реальности собственного единения. В какой-то момент они ухватились за одну очень похожую мысль друг у друга: почти болезненное желание жить, чтобы жил другой. Дышать, бороться, избежать смерти любой ценой, чтобы сохранить жизнь Соратнику. Эта мысль — уже общая — плавно привела и к общей надежде, такой безаппеляционной, такой непоколебимой, что прямо в этот момент она превратилась в намерение: после того, как все будет кончено с этой войной, они будут вместе. Они пройдут через все испытания, и вернутся, чтобы разделить друг с другом жизнь.

Парни не чувствовали собственных тел, так глубоко увязнув друг в друге. Их руки и губы жили сами по себе, прижимая крепче, сливаясь воедино уже на физическом уровне. Слова были лишними, бесполезными, пустыми. Что могли они выразить, если их души говорили на другом языке?

Комнату наполнило яркое золотое свечение, никем не замеченное. Драко упирался лбом в лоб Гарри, пытаясь сдержать дрожь от такой близости, руки любимого проходились по его спине, прижимая сильнее, касаясь ягодиц и царапая ногтями поясницу. Задевая так и не снятые брюки, мешающиеся на бёдрах, и в какой-то момент Поттер просто их убрал. Растворил. Испепелил. Может быть куда-то переместил в пространстве. Дыхание сливалось, пульс словно синхронизировался, потому что оба чувствовали, что у них одно сердце на двоих. Постепенно чувства и эмоции, которые парни разделяли, переместились в сферу чувственности и страсти. Нужда во взаимном обладании поглотила обоих. Драко чувствовал дыхание Поттера под своей кожей, чувствовал его желание запечатлеть в себе их близость, словно так он поставит своим телом невидимую печать, непогрешимую, незыблемую.

Ту, что ни сломать-ни стереть никем и ничем.

Нужен. Внутри. Сейчас. Всегда.

Это были не слова. Ощущения, образы. Нужда. Страсть. Мольба.

Драко осознал, что погрузился в Гарри только по отголоску боли, которая была ничтожной и безликой по сравнению с той палитрой эмоций, что оглушали, сминали, вынимали душу. Он не слышал их стонов, не чувствовал прикосновения тел, рук, губ, — то, что происходило внутри них поглотило их без остатка. Они словно превратились в единое целое — не разделишь, не разорвешь… Каждую клетку, каждый атом, каждую мысль теперь связывали нерушимые узы, и жизни друг без друга просто не было. Мысли не было. Воздуха не было. Только на двоих. Только вместе.

То, что произошло между ними сложно было назвать сексом. Это было нечто запредельное, то, что родившись однажды, не умрет никогда. Эта близость была сказочным волшебным проникновением друг в друга, и было не важно, что один из них принимал ласки, а другой дарил их.

Оба отключились, едва достигнув пика наслаждения. Их сплетенные тела были покрыты капельками пота, волосы смешались в беспорядке, ладони крепко держались за чужие, и переплетенные пальцы сжимались в попытке никогда не отпустить. Даже во сне их губы тянулись друг к другу, воруя вдохи.

Малфой проснулся первым. Сердце зашлось в трепете, когда он увидел лежащего рядом Гарри, свернувшегося так, чтобы быть максимально близко к нему. Следы их страсти бесстыдно напоминали о произошедшем, и так тянуло прижаться к Поттеру сильнее, сдавить в объятьях, поцеловать в шею…

Рядом с Драко появилась прозрачная выдра.

” — Драко. Пора.»