На кончиках пальцев (СИ)

Пальцы Поттера двигались преступно медленно. Он проходился их кончиками по каждому сантиметру, который больше не был скрыт одеждой или угадывался под распахнутой тканью. И казалось, будто Драко сам гладит сейчас грудь Гарри, задевает ногтем сосок, заставляет кожу покрываться нетерпеливыми мурашками. И кончики пальцев самого Малфоя светились белым золотом.

— Что, ты думаешь, ты делаешь сейчас, Драко? — неожиданно дерзко спросил Гарри, и его соратник осознал, что и правда применяет их связь, чтобы почувствовать. Почувствовать то, что чувствует сейчас Поттер, прикасаясь к себе. — Слизеринские уловки? Опять?

— Прости, — искренне смутился Драко, — я не нарочно…

— Продолжишь? — Гарри развёл руки в стороны, показывая, что готов предоставить Малфою такую возможность. — Или мне все же раздеться для тебя?

— Я постараюсь держать руки при себе, — улыбнулся парень. Обезоруживающе и открыто, так, что тут же захотелось бросить эти игры и броситься к нему в объятья, чмокнуть в нос и утонуть в ощущение любви и единства.

Но Гарри только съязвил:

— Это тебе и раньше неплохо удавалось. Но раз ты так просишь…

Гарри так и не сбросил рубашку на пол, оставив расстегнутой на своих плечах. Снял туфли, потом стянул носки и шагнул босыми ступнями на ковёр. Всего на полметра ближе к Малфою, но этого хватило, чтобы тому открылся совсем другой вид. Блики от камина теперь отражались от чуть смуглой обнажённой кожи Поттера, создавая именно тот образ, который он себе и представлял. Горошины сосков, просвечивающиеся сквозь полы рубашки, мурашки на груди, шея, сейчас запрокинутая и открытая. По ней Гарри провел пальцами, ещё сильнее напрягая мышцы груди от нехитрой ласки. Совсем уж ошеломляющий эффект на Малфоя произвели его босые ноги. Парень выглядел настолько беззащитным, настолько домашним, что Драко захлебнулся в отчаянном желании броситься к его ногам, чтобы поцеловать каждый пальчик, обнять его бедра и прижаться к ним так сильно, чтобы тот понял, как много значит для него.

Гарри почувствовал этот порыв, почувствовал те усилия, что Драко приложил, чтобы остаться на полу. Почувствовал и то, что Драко не смущал этот поток нежности, доверия, какого то абсолютного родства, который гордый слизеринец никогда не показал бы постороннему. А Малфою было плевать, он бы все отдал, чтобы когда-нибудь в будущем иметь шанс оказаться на коленях перед любимым человеком, преданно заглядывая ему в глаза, плевать на гордость и устои того общества, что его взрастило. На мгновение он подумал, что может послать к Мордреду всю эту затею, сбежать с Поттером туда, где их никто не знает, и просто быть с ним. В ту же секунду он устыдился собственных мыслей, и испуганно посмотрел на Гарри, опасаясь, что тот поймёт, как малодушно только что рассуждал Драко. Но Гарри только лукаво улыбнулся ему:

— Кто-то слишком много думает, вместо того, чтобы наблюдать.

И решительно глядя в глаза, утягивая в зелёный омут собственных, расстегнул ремень и верхнюю пуговицу. Провел большим пальцем по груди между распахнутых пол рубашки вниз за резинку трусов. Чуть стянул брюки и белье, а потом резко расстегнул ширинку другой рукой. Быстро, в одно движение освободился от мешающей ткани и переступил через одежду, оказавшись всего в метре от любимого.

Все сомнения и переживания Драко остались где-то в мире рацио, потому что сейчас он мог только чувствовать. Воспринимать. Желать. Белая рубашка скрывала от глаз самое притягательное, но, создавая эту тайну, лишь сильнее разжигала интерес. Поттер не двигался больше. Он стоял, позволяя рассмотреть то, что было открыто глазу, и представить то, что все ещё спрятано, пусть и весьма условно. Одна его рука лежала на груди, поглаживая, дразня, завлекая узнать, каково это тело будет полностью обнаженным. Вторая самыми кончиками пальцев касалась шеи. И этот образ Малфой не смог бы забыть никогда… Уязвимый в своей наготе, Гарри словно закрывался от него, обхватывая себя руками, но то, как он трогал себя, было порочным в самой своей сути. Ангел с золотистой кожей и колдовскими глазами, он завораживал, привораживал ещё сильнее, если бы это было возможно.

— Гарри… — совсем хрипло позвал его Малфой. — Рубашка…

Поттер посмотрел на него, чуть приоткрыв глаза, и запрокинутая шея слегка напряглась от его усмешки. И этот взгляд из-под ресниц пленял своим обещанием. Он обещал покорность. Вседозволенность. Руки скользнули к воротнику, и последняя завеса спала.

Но Гарри не был столь великодушен, чтобы позволить себя рассмотреть. Он преодолел то небольшое расстояния, что разделяло парней, и опустился верхом на Драко. Его пальцы тут же взялись за ремень, и он начал деловито расстегивать пряжку. Теперь настала его очередь говорить.