На кончиках пальцев (СИ)

— Не надо, Гарри. Что бы ты не делал сейчас, перестань, — тихо просипел Малфой, не понимая, откуда тянет могильным холодом. Он только что постиг величайшее счастье, только что понял, что может теперь жить, дышать, может творить магию, что у него есть будущее. И только что купался в таких эмоциях, которых сроду не испытывал. И его изрядно потрепало за эти месяцы, он совершенно никак не был готов к тому, что его ожидало в его прошлом. Не ожидал, что его побег из замка Райзеншварц сорвётся, что он сможет так смело и сильно дать отпор Серой даме, что мордредов Поттер спасёт его, а потом ещё окажется его мужем. Вот так просто. Что он окажется таким могущественным магом, что станет так нежно его обнимать, что станет для него… Вот здесь пришла злость. Раздражение. Усталость и какая-то невероятно болезненная тяга узнать наконец, что скрывал от него Поттер всё это время. Он будто вновь прожил последний месяц за одну секунду. И только отойдя от Гарри на несколько шагов, только почувствовав его наглухо закрытую теперь душу, даже не так, не закрытую — пустую, он всё понял. И словно в подтверждение своим мыслям он услышал Поттера. Чужим холодным голосом, словно кто-то чужеродный говорил за него, Гарри озвучил все его выводы.

— Ты любил меня, Драко. Тогда, на шестом курсе ты любил меня. А я любил тебя. И магия связала нас браком, потому что мы оба хотели этого. Мы хотели быть вместе навсегда. Наивно и по-детски глупо. А потом Гермиона наложила на тебя Обливиэйт. И ты больше меня не любишь. Осталось только Соратничество. И ненужная больше связь магических уз. И мне печально осознавать тот факт, что она нерушима.

— Ты не можешь так думать, Гарри, — каким-то надломленным шёпотом произнёс Драко. Он ещё не понял, почему так решил. И не понял ещё, почему ему так больно. Почему отчаяние — уже совсем другое, глубокое, всепоглощающее — топит его с головой. Почему слышать эти слова так невыносимо.

— Ты не знаешь меня больше, Малфой. Не помнишь меня. Это было твоё решение, и я его принял. Тогда я его принял. Как сейчас должен принять его ты. Мне жаль.

— Я любил тебя… — отозвался Драко, но он совсем уже не участвовал в беседе, эти слова резонировали с тем, что он чувствовал только что, в объятьях Поттера. Это объясняло всё. Это объясняло так многое. — Я любил тебя… А ты… Ты любил меня… — и тут Драко словно ударило молнией и окатило ледяной водой одновременно. — Любил? А сейчас? Гарри, а сейчас?

— Будь дома, Драко. Будь с матерью, — Гарри аппарировал, оставив Малфою вывернутую на изнанку душу, кашу в голове и кричащую о катастрофе зияющую дыру на месте тёплого огня связи.

Драко как во сне присел на кресло. Всё сложилось в его голове в одно мгновение. С одним простым словом. Ему даже не понадобилось время, чтобы всё понять. Он будто смотрел на уже собранную картинку мозаики. Разглядывал её мысленно, понимая… Понимая, почему он так себя вёл, почему у него возникали такие чувства, такие мысли, такие идеи, почему он так стремился к Поттеру. Всё стало очевидно. Кроме одного. Как ему быть дальше? Потому что Гарри был прав. Несмотря на брачную магию, Драко его не любил.

Поттер оказался прав, Нарцисса всё больше была похожа на просто уснувшую от усталости волшебницу, и Драко по наитию ушёл к ней, попросив Кричера его не беспокоить. Говорил ей о том, что понял. О том, насколько восхитительно было ощущать на себе любовь Гарри. Насколько он счастливым чувствовал себя в его руках. Даже не зная, почему. Но сейчас, точно понимая, что же было причиной этих тёплых глаз, этих нежных рук, это счастье было воистину безграничным. И пусть всего минуту. Пусть всего минуту Поттер не сдерживал все свои эмоции по отношению к нему — это было невообразимо. И тем сложнее сейчас Малфою было выдерживать пустоту, что поселилась на месте той любви, что золотом грела его сердце.

Драко потерялся в своих рассказах, где перемешивались его воспоминания о снах, разделённых с Поттером, о его поддержке сейчас, после их триумфальной победы над Серой дамой, о его теперь уже не странных фантазиях о Гарри, которые будоражили его сознание в заточении у Миноры. Потерялся в том, насколько всё это оказалось желанным для него — быть любимым. И постоянно говорил маме о том, что сейчас просто не может понять, как справиться с тем, что Гарри опустел. Что он стал чувствоваться как пустая оболочка, бесчувственная, мёртвая. А потом на Драко навалилось осознание того, что однажды он уже чувствовал Гарри таким — в ловушке Миноры. Будто все его чувства умирают. И его снова пробрало холодом. Гарри любил его. А сейчас нет. Сейчас он опустел. Потому что Драко испугался и не принял его любовь. Не понял его. Хотя это ведь было таким очевидным. Как он мог не распознать это чувство в Поттере? Почему так испугался? А теперь… Теперь от любви Гарри не осталось и следа. Только арктическая пустыня вместо пламенно стучащего сердца. Как теперь с этим жить?