На кончиках пальцев (СИ)

Потянувшись к нему через связь, Малфой почувствовал, что даже рядом с Соратником магия Гарри была далека от нормы. Окружив их с Нарциссой защитой, Гарри всю мощь магии дома Малофеев, магии теперь и своего рода тоже, принял на себя. И этот удар не прошёл бесследно. Понимая теперь, насколько сложно Поттеру было сражаться, чувствуя, что может промахнуться, что не уверен ни в одном своём жесте, без чёткого знания, что вообще сможет сотворить хоть одно заклинание… Видеть Драко под ударом… Гарри убрал его с линии атаки, чтобы Малфой не попал под перекрёстное заклинание. И сделал это по-слизерински. Сам Драко сделал бы так же. Или хуже. Аппарировал бы с ним, ушёл бы от бойни, чтобы сохранить им жизни. Даже понимая, что там осталась Нарцисса.

Отбросив, наконец, свои глупые обиды, он поднялся в спальню Сириуса, улёгся рядом с мужем, взял его за руку и переплёл пальцы. Он все правильно делает. В конце концов, тот подарок, который он все ещё готов подарить Поттеру, никуда не делся.

Малфой уснул почти мгновенно, даже не отправив матери Патронус, чтобы узнать, как всё закончилось. У Гермионы он тоже об этом не спросил, очевидно демонстрируя свои приоритеты. А проснулся от ощущения, что зыбкий кокон тепла и уюта лопнул, создавая сквозняк и озноб по всему телу. Он уже подумал, что Гарри покинул комнату, но его напряжённая ладонь всё ещё была зажата пальцами Малфоя.

Драко встрепенулся, сел на кровати. Потом наклонился, не понимая, что именно выражает лицо Гарри, и не в состоянии после сна прочувствовать его настроение. А может, этого не хотел Поттер. Но Драко не думал в тот момент. Он просто склонился над мужем и оставил лёгкий поцелуй на его губах. Гарри чуть повернул голову, уходя от такой невинной ласки, и Малфой понял, что не готов больше играть в это затянувшееся противостояние. И не может больше кружить вокруг да около. Он забрался верхом на колени Поттера, неудобно устроившись на них. Гарри лежал практически на боку, и Драко поёрзал, вынуждая супруга повернуться на спину. Потянул за руку, которую всё ещё цепко держал в своей. Другой рукой расстегнул несколько пуговиц на рубашке, в которой уснул, даже не думая о собственном комфорте. Увидев протест и недовольство на лице Гарри, он ускорил движения, а потом просто магией распахнул полы сорочки. Приложил его руку ладонью к собственной груди и сказал:

— Чувствуй!

Сиплый ото сна голос звучал очень интимно, но Драко имел в виду совсем другое. Поттер прищурился, будто пытаясь разгадать, что же за каверзу задумал его Соратник, но Малфою нечего было скрывать. Наоборот, он расслабился, чуть прикрыл глаза, подвинулся немного выше, чтобы Гарри было удобнее прикасаться к его груди, и открылся так, что самому стало неловко и захотелось тут же прикрыть распахнутую душу. Но нельзя. Пока этот идиот всего не поймёт — нельзя.

— Не думай, Поттер, у тебя это плохо получается. Просто чувствуй. Всё, что считаешь нужным. Всё, что хочешь узнать. И я просто надеюсь, что ты на самом деле хочешь узнать, как я к тебе отношусь…

Малфой положил вторую руку на ладонь Гарри, которая сейчас жгла грудную клетку не хуже Инсендио. Плотно закрыл глаза и покорно ждал. Он чувствовал, как меняется настроение Поттера. Сначала на любопытство, потом на более предметный интерес, а потом и на жажду дальнейших открытий. И чем глубже Гарри зарывался во внутренний мир, тем сильнее светилось его лицо, тем ярче становился свет от его руки, пульсируя торжеством.

— Именно это признание я хотел подарить тебе, Гарри. Не знаю, чего ты ожидал, но я не видел смысла говорить тебе то, во что ты всё равно не поверишь… Ты ведь даже не пытался увидеть это во мне… — Драко говорил спокойно, уверенно и грустно. — С днём рождения, Гарри…

Поттер не мог ответить. Не мог вообще говорить, даже мысленно. Он только приложил вторую руку поверх малфоевских и с замиранием сердца изучал своего мужа. Тот коктейль из эмоций и чувств, которые Гарри так или иначе ощущал в Драко, при более внимательном изучении оказался прекрасной картиной из уважения, приятия, понимания, заботы и восторга. На холсте его души были написаны и счастье от их союза, и острое желание ощутить его губы на своих ранним утром, и тянущее беспокойство, когда Гарри уходит туда, где опасно, и детское удивление каждый раз, когда он ощущает его безусловную любовь, и трепет от воспоминаний о том, как его супруг привлекателен после душа, и навязчивое желание всё делать вместе, продиктованное стремлением помочь, защитить, поддержать, уберечь от ошибок, разделить каждую минуту своей жизни с ним. Если задуматься, то каждое действие Драко, каждый его совет, каждая мысль в последнее время говорили о его отношении к Поттеру намного больше, чем любые слова могли бы сказать. Но сейчас Гарри не мог думать. Он мог только чувствовать. Только плавиться от захлестывающих его ощущений. Потому что то, что Драко чувствовал… Сбивало Поттера с ног и лишало дыхания… И было смыслом его жизни.