На кончиках пальцев (СИ)

День всех влюблённых превратился для Гарри в очередной парад идиотизма. Вокруг него привычно вились сердечки из валентинок, а на обеде в Большом зале к нему приклеился поющий купидончик, вещающий, что «она красива и умна и станет идеальной избранницей для Избранного». Словив пренебрежительно-брезгливый взгляд Драко, Гарри приподнял бровь, как раз в стиле слизеринца: «Что? Ревнуешь?»

«К кому? — пришёл почти мгновенный ответ. — Я вижу тебя насквозь, Гарри…»

От Гермионы не укрылись их гляделки. После обеда она устроила засаду в гостиной.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — она скрестила руки на груди, отчего стала похожа на Молли.

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — Гарри сокрушённо вздохнул.

— Например то, что вы с Драко уже убедились, что природа вашей связи в брачной магии? Гарри Джеймс Поттер! Ты ведь никогда не считал меня дурой! — она так громко воскликнула, что на них оглянулись.

— Гермиона! — Гарри взмахнул палочкой, накладывая Заглушающее. — С чего ты взяла? — он постарался успокоиться и снова применить тот фокус с отстранением от вопроса, который подсмотрел у Драко, в надежде, что сможет сохранить осведомлённость подруги на прежнем уровне.

— По-твоему, я слепая?! И выключи Малфоя, по твоей первой реакции я уже поняла, что права! Думаешь, я не заметила эти взгляды? На тебя действует магическая помолвка! И на Драко тоже!

Гарри побледнел. Если Гермиона-умница поняла это, то найдётся и кто-то ещё, кто сможет. Он решил разыгрывать свою карту до конца:

— Это ты про тот презрительный взгляд Слизеринского принца в Большом зале? — он постарался изобразить иронию.

— Нет, я про тот многообещающий взгляд после Зелий! — выкрикнула девушка, и у Гарри едва не заложило уши. «Ты в порядке?» — пронеслось у него в голове. «Да. Гермиона нас видела…»

«Ни в чём не признавайся», — услышал в ответ Гарри. «Это только наше», — почувствовал он состояние Драко, и в душе потеплело.

— Всё обсудили? —гриффиндорка вперила яростный взгляд в друга.

— Послушай: здесь нечего обсуждать — ни с ним, ни с тобой.

— Ах, нечего? — взвилась девушка и подскочила со своего стула, едва его не уронив. — Это не простое любопытство! Неужели ты не понимаешь, как всё серьёзно!

— Уверена? — Гарри выпалил, забыв про своё твёрдое намерение не акцентировать внимание на своих наблюдениях, охваченный жутким неприятным чувством, которое немного позже он охарактеризует как ревность.

— Ты не хуже меня знаешь, что от этого может зависеть его жизнь! Ваши жизни! — прошипела девушка, сверкая глазами. Гарри от этого праведного гнева в её тоне даже немного опешил.

— А вот теперь ты сама строишь из себя дурочку! Я не в этом усомнился, Гермиона! — парень говорил тихо и холодно, и оттого, как вспыхнула девушка, стало ясно, что он попал в точку. Глаза её распахнулись в удивлении и панике, она закрыла щёки ладонями, развернулась и убежала к себе. Гарри всего несколько минут посидел в тишине, а потом поторопился вслед за ней.

Готовясь ко сну, он прокручивал в голове их недавний разговор. Он прекрасно понимал, о каком взгляде говорила девушка. Их эксперименты с Драко не увенчались успехом. По крайней мере пока. К осознанности в сновидениях они так и не смогли прийти. Но сегодня, в День всех влюблённых, они оба почему-то были уверены, что у них получится.

Лёжа в кровати, Гарри вспоминал, какая нежная у Драко кожа на кончиках пальцев. Будто он и не летал на метле. Вспоминал, как именно благодаря несносному слизеринцу он попал в команду по квиддичу, как он с нетерпением ждал их схваток на лётном поле. И пусть тогда это нетерпение всегда было приправлено ненавистью, сейчас он вспоминал Драко без обид. И сам себя не понимал, ведь поступки сами по себе не изменились. А вот отношение к ним. По большей части уже в начале года он воспринимал события прошлых лет с высоты своего опыта, через призму потери единственного человека, связывающего его с родителями, изменив некоторые приоритеты и укрепив другие. Теперь своё собственное поведение, такая открытая реакция на провокации, такое прямолинейное противостояние, казалось ему глупой напрасной тратой сил. Нет, он всё ещё не выносил, когда о его друзьях говорили плохо, и всё ещё считал, что честность и открытость лучше подлости и удара в спину. Но вспоминая, как Сириус… В общем, сейчас он не погнушался бы этого приёма в некоторых ситуациях.