На корабле полдень

Теперь, когда он нашел Афину, когда он узнал, что настоящая любовь бывает длинной, очень длинной, когда он наконец стал ученым мирового уровня, теперь, когда они с Афиной облетали пол-Галактики и наконец-то решили завести ребенка! Нет-нет-нет, это чертовски несправедливо! Они должны, обязаны выжить. Но как? Что, что придумать?

— Милая, не будь такой пессимисткой… Я уверен, что твоя сестрица пришлет за нами еще один флуггер! Или даже два. Она, конечно, негодяйка… Но любит тебя. И главное, испытывает перед тобой невероятно сильное чувство вины! Не знаю как ты, а я это при нашем знакомстве сразу заметил…

— Конечно, пришлет. Если успеет. Потому что до гибели этой прекрасной планеты остается… — Афина посмотрела на свои часы, отлитые из драгоценного хризолина, — остается… один час четыре минуты.

Но Григорий не хотел сдаваться — даже на словах. Он продолжал рассуждать вслух.

— Но неужели у нас не осталось никаких средств связи? Никакой сигнализации? Может быть, в лагере завалялась какая-нибудь рация? Или еще один такой телефон? Может, у Розалинова был второй?

— Я уже всё обыскала… Вот три упаковки с кошачьим туалетным наполнителем, для транспортировки млекопитающих — да, завалялись… А рации — не было.

— Можно колотить ломом по обломкам «Эйлера». Будет довольно громко… Но орбиты, конечно, этот звук никак не достигнет.

— Стучи мы или не стучи, наши координаты им прекрасно известны… Думаю, они очень хотят нам помочь. Но физически не могут… Из-за этих «грифов».

— Наверное, ты права, — вздохнул Григорий.

Григорий Болотов начал понемногу свыкаться с мыслью о неизбежности скорой смерти. Он даже начал находить в ней мелкие позитивные моменты.

«А что… По крайней мере, не надо будет каждый день бриться… И Афина для меня всегда останется молодой и красивой. На том свете я увижусь с Асей, и зачем она ушла так рано? И уж наверняка, если я умру через час, то я уже никогда больше не скончаюсь от Альцгеймера или от болезни Паркинсона.»

— Что страшнее, болезнь Альцгеймера или болезнь Паркинсона? — Спросил Григорий у Афины, которая притихла как-то особенно подавленно.

— Ну, вообще говоря… Паркинсон — та еще дрянь… Альцгеймер при всем своем коварстве чуточку лучше. Хотя это, конечно, сравнение говна и дерьма по критерию отвратительности запаха… — начала она. Но прочесть лекцию на эту животрепещущую тему Афина не успела. — Ты только посмотри, Гриша!

— Куда?

— Да вон же! Синий! Наш друг! Инопланетянин! Дружба-мир-гони-сувенир!

Переливаясь в лучах рассветного солнца экзотической льдинкой, к острову Среда со стороны Южного полюса мчался уже знакомый им инопланетный летательный аппарат.

— И правда он! — Обрадовался Григорий. — Что он тут делает, интересно?.. Впрочем, почему мы думаем, что это именно тот, вчерашний? Их же тут, наверное, тысячи таких!

— Мне сердце подсказывает, — сказала Афина. — Как бы ненаучно это ни звучало!

Сердце подсказало Афине правду.

К ним направлялся паладин Гексахлоран Второй.

Он совершил лихую посадку на том же месте, что и вчера. Впрочем, поскольку на герое был новый полный летательный экзоскелет, он выглядел куда внушительней, чем давеча.

Могучие обтекаемые формы, метровой толщины ходильно-посадочные опоры…

И, видимо, настроение у паладина было получше. Потому что в этот раз он даже изволил поздороваться!

— Бурных… Вам… Реакций… Мягкие… Эндоскелетные… — пророкотал его речевой синтезатор.

— И тебе не болеть! — Не сдержал ухмылки Григорий, выступая вперед и на всякий случай загораживая Афину всем корпусом.

Афина тоже приветственно помахала паладину ладошкой из-за плеча мужа.

— Твой корабль… Мой враг… Отступник… Уничтожать… Вы… Нуждаетесь… В помоществовании.

Григорий и Афина быстро дотранслировали эту полуабракадабру до предложения о помощи и дружно закивали.

— Да, друг. Да! Нам очень нужна помощь! — Воскликнул Григорий. — Эта планета скоро погибнет! Наш звездолет сгорел!

— Знаю… — сказал паладин и степенно добавил. — Я… Знаю… Всё.

— Но как ты будешь нам помогать? — Спросил Григорий встревожено. — Мы не можем жить как вы! У нас всё особенное!

— Знаю… Знаю… Всё! — Повторил Гексахлоран Второй. — Здесь!

С этими словами он извлек из брюшного транспортного отсека большой оранжевый аппарат с крошечными жаропрочными щелями-иллюминаторами.

После секундной растерянности Григорий признал в этом аппарате космическую спасательную шлюпку. Судя по цифрам-крокозябрам — конкордианскую.

— Здесь… Садиться! Я… Буду… Нести, — прокомментировал паладин.

— Ты осознаешь, что это самая большая авантюра в нашей жизни? — Григорий повернулся к жене.

— Осознаю. Но когда это мы с тобой боялись авантюр? — Подмигнула ему Афина. — В любом случае погибнуть здесь мне абсолютно не хочется!

Паладин Гексахлоран Второй поставил перед ними шлюпку. И услужливо распахнул люк на крыше.

Однако взобраться по покатым оранжевым бортам, покрытым жаропрочной керамикой, было совершенно невозможно.

Гексахлоран Второй, к его чести, сразу же понял это. Он бережно переместил мягкотелых эндоскелетных на крышу шлюпки при помощи одного из своих гуттаперчевых щупальцев.

* * *