На корабле полдень

Затем Григорий обнаружил гнездо местных сорокопутов — это были немаленькие, килограммов по пять каждая, ихтиопернатые птицы с клювом попугая-какаду и лапами бультерьера.

В гнезде лежало два оранжевых яйца, каждое величиной с булыжник мостовой.

Яйца Григорий, конечно, не тронул — побоялся разозлить мать. Но вот гнездо не удержался и сфотографировал — для истории.

Как и заведено у нормальных сорокопутов, гнездо было обрамлено тушками изловленных жуков, бабочек, пауков, червей, слизней — всей той многообразнейшей пакости, которую наука скучно именует беспозвоночными, а конкордианская религия зороастризм — храфстрой. Для каждой храфстры сорокопуты выделяли свой сучок или длинный шип, на которые и нанизывали свою добычу.

Некоторые жуки и пауки — если же выражаться научно, с поправкой на особенности биоты архипелага Буровского, то квазиинсекты-гексоподы и квазиинсекты-октоподы — всё еще шевелились.

Выглядело это с позиций обычного человека малоаппетитно, но Григорий с Афиной обычными людьми не являлись.

— Вот так шашлычки! — Усмехнулся Григорий, фотографируя снова и снова.

— Весьма примечательно, — сухо заметила Афина, — что среди этих шашлычков напрочь отсутствуют палочники Штока.

Она утерла пот со лба и огляделась — над кроной дерева порхали десятки разноцветных бабочек!

Поначалу и она, и Григорий громко восхищались авангардистской пестротой их расцветок. Но вскоре восхищаться перестали и начали видеть в них лишь суетливую помеху своим малоудачным поискам…

Также им встретилось множество диковинных красавиц-цикад, несколько улиток с прованскими замками на крышах, и два десятка местных древолазающих лягушек. Морды у лягушек были дружелюбные и приветливые: было ясно, что какая-нибудь из них наверняка дождалась бы своего Ивана Царевича, имейся у планеты Грозный будущее.

И только палочника Штока не видели они ни одного. Прошло два с половиной часа, а их контейнер был издевательски пуст!

— Может, палочники в это время года того… впадают в спячку? — Предположил Григорий.

— В какую спячку, Гриша? — Ласково спросила Афина и поглядела на мужа как на дошкольника. — Палочники не знают никакой спячки. Зимы здесь, считай, нет.

— Ну откуда мне знать? Я вообще во всем этом не разбираюсь, — скрывая легкую обиду, ответил Григорий. — И я, честно говоря, не меньше наших хамоватых саперов озадачен выбором первой кандидатуры для спасения… Почему ты в принципе решила, что следует ловить этих дурацких палочников? Неужели во владениях Великорасы такой дряни мало?

Афина замерла в неподвижности, словно бы каждое движение мышц мешало ей обдумывать аргументированный ответ. А затем заговорила, складно и бойко, точно готовилась полдня.

— Ну, во-первых, палочник Штока — один из крупнейших представителей квазинасекомых, известных мировой науке…

— Аргумент на троечку, — ввернул Григорий. Но Афину было не остановить:

— Во-вторых, ярчайший образец эндемической биоты архипелага Буровского. То есть потребление L-изомеров глюкозы, задействование в ДНК особого набора из двадцати двух аминокислот, удивительная способность замещать в метаболизме при необходимости углерод серой и фосфором — все эти уникальные особенности биоты архипелага присущи им в наиполнейшей мере!..

На Григория, однако, впечатление было произвести не так-то легко, и он покачал головой:

— Это всё на троечку с плюсом.

Афина уничтожающе поглядела на супруга и выдала свой главный козырь:

— Ну а в-третьих, палочник Штока — единственный известный нам вид беспозвоночных существ, вооруженный хемолазером.

— Хемолазером? Ты серьезно? — Григорий почесал сачком за ухом. — В смысле, ты хочешь сказать, что они способны проводить химическую реакцию, влекущую за собой истечение когерентного пучка фотонов?

— Ну я не знаю, когерентный там пучок или просто сфокусированный… — неуверенно произнесла Афина. — У них, короче говоря, есть три железы. Каждая вырабатывает специфическое вещество. Когда палочник Штока испуган или решает атаковать, эти вещества смешиваются в особой клоаке, так называемой «параллельной гортани». Происходит бурная реакция. И стеклянистое тело, размещенное под хелицерами палочника, испускает яркий луч света. Если верить справочникам, на коже человека он оставляет ожог как от сигареты…

— Вот это да! — Воскликнул Григорий. Он был действительно впечатлен.

— Так вот я подозреваю, что клоны, когда вывозили отсюда животных с целью акселерировать их в своих лабораториях на Ардвисуре, начали именно с палочников Штока. Неопровержимых доказательств у меня, конечно, нет… Но я всё же навела кое-какие справки. Так вот: до войны клоны писали научные работы о палочниках Штока в шесть раз чаще, чем обо всех других палочниках вместе взятых! Хотя, казалось бы, дались им эти квазинасекомые, которые на их территориях вообще не обитают? Александра сказала мне, что я должна, исходя из своей интуиции, предугадать выбор клонов и взять тех же животных. Вот я и предугадала…

— Но зачем им эти палочники?! Объясни мне, простофиле! — Попросил Григорий. — Согласен, что хемолазер — это страшно забавно… Но только что забавно, не более!