На край света с первым встречным

               Проглатываю новую горькую пилюлю и поскорее отворачиваюсь. Приплыли. Теперь я еще буду приманкой для того, чтобы он подцепил себе какую-нибудь шалаву.

               Океан сегодня едва волнуется. Я смотрю на длинные практически невидимые полосы, что скользят по его плоти и, лишь у берега немного пенясь, шипя выплескиваются. Красота!

               Выходим на широкий полупустынный пляж. Сейчас, утром он практически в полном нашем распоряжении, и я выбираю самое лучшее место и бросаю туда соломенную подстилку.

               Пока я вожусь с ней, закрепляя один конец сумкой, а другой сланцами, Ник раздевается, и я, поднявшись, натыкаюсь на его спортивный торс. Сразу отвожу глаза, чтобы дальше не пялиться и не выглядеть смешно.

               Снимаю шорты и майку и щурясь смотрю на ослепляющее солнце. Как-то совсем не жарко. Может, это особенность данного места: влияние Атлантики?! Ветер, гуляя по бескрайним просторам океана, сбивает градусы.

               Достаю тюбик с солнцезащитным кремом и, размышляя стоит ли «пачкать» кожу снова, поднимаю голову к раскаленному блину, взвешивая все за и против.

               Никита молча вытаскивает крем из рук и не спрашивая поворачивает меня спиной к себе. Не успеваю я понять, что произошло, и возмутиться, как он начинает нежно втирать липкую массу мне в кожу. Полчища взбесившихся мурашек мгновенно разбегаются во все стороны, и я вздрагиваю.

               – Нравится?!

               Закатываю глаза. Парень, в понятиях которого он звезда и от него пищат все девочки, просто заслуживает быть сброшенным с небес на землю. Вот только у меня это плохо выходит.

               Никита, видимо, почувствовав мою негативную реакцию на его слова, больше не пытается заговорить, а продолжает свою приятную пытку. Пальцы нежно скользят по плечам, спускаются по позвоночнику вниз и возвращаются наверх, делая медленные круговые движения. Через минуту он неожиданно разворачивает меня к себе, и я обжигаюсь его взглядом. Моментально становится жарко, хотя температура воздуха не изменилась ни на градус. Парень начинает намазывать мою руку, но я аккуратно высвобождаю ее и, трусливо отступая назад, бормочу:

               – Спасибо, дальше я сама.

               – Сначала меня помажь.

               Он всовывает крем мне в руку и разворачивается. Я зависаю, смотря на его офигенную трапециевидную спину, и пытаюсь придумать, как бы повежливее отказаться, ведь если я только дотронусь до нее… Ох… Однако идеи отсутствуют. Сказать правду и поднять себя на смех – не вариант, а просто «нет» без объяснения причин язык не поворачивается выдать. Так и стою как идиотка, пялясь на прорисовывающийся рельеф, и не двигаюсь.

               Никита, повернув голову набок, командует:

               – Мажь! Чего зависла?!

               Выхожу из ступора, выдавливаю немного крема на подрагивающую ладонь, вдыхаю побольше воздуха, потому что понимаю: сейчас перестану дышать, и касаюсь пальцами теплой кожи парня. Если дрожь от неожиданного прикосновения Никиты была объяснима, то чем аргументировать эту?! Меня трясет, как будто я коснулась оголенных проводов. Хорошо хоть он никак не комментирует ее. Иначе бы я провалилась под землю от смущения.

               Пальцы, примагнитившись к коже, медленно и методично размазывают белую субстанцию, и я стараюсь сосредоточиться только на этом. Трапециевидные, круглые, широчайшие... Ловлю себя на мысли, что наслаждаюсь происходящим. Пипец. Как стыдно! А еще вдруг признаюсь: я давно в тайне мечтала прикоснуться к его телу. И вот подарок судьбы или все же ловушка для лохушки вроде меня?!

               Размазываю остатки крема на дельтовидных мышцах и усилием воли заставляю себя оторваться от них. Громко захлопываю крышку, злясь на себя. Хорошо хоть эта поза позволяет не контролировать эмоции на лице, иначе бы я сразу спалилась и выглядела бы смешно.

               Никита поворачивается и, смотря в упор, произносит:

               – Помажь грудь.

               Глаза мгновенно делаются большими и испуганными. Нет! Всовываю тюбик, как переходящую эстафетную палочку, ему в руки и выдыхаю:

               – Сам помажешь.

               Не дожидаясь ответа, сбегаю, забыв, что у меня крем нанесен только на спину.

               Утром вода кажется холоднее, и я просто иду по кромке и пытаюсь абстрагироваться от выплескивающихся эмоций и впитать каждой своей клеточкой запах, шум океана, даже порывы хулигана ветра, что лохматит мои волосы.

               Спустя несколько минут я возвращаюсь к месту, где мы расположились, и вижу возле Никиты эффектную белокурую девушку, которая буквально висит на его руке и, жестикулируя свободной, эмоционально что-то рассказывает. От этой картинки меня словно прошибает молнией, и я только не свечусь от полученной «электрической» злости. Стоп! Притормози! Ты сама сегодня утром подначивала его. Но я не слышу доводы разума. Я не могу пережить, что кто-то покушается на мое! Хотя с какой стати мое, если я сама отказалась от предложения Никиты перейти на другой уровень. Я словно собака на сене...

               Пройдя еще пару метров, понимаю, что время принятия решения наступило: либо надо идти отвоевывать парня, либо слиться, отправиться в воду и позволить нахалке охомутать «моего» Никиту.