На краю

Силы в Корсаковском посту получили неожиданное подкрепление. 7 августа на рейде бросил якорь один из лучших крейсеров русского флота «Новик». Он прорывался во Владивосток после неудачного сражения порт-артурской эскадры с превосходящим ее по силе японским флотом. Крейсер хотел перебрать машины, но японцы уже выследили его и вызвали на бой. По итогам схватки в заливе Анива подбитый «Новик» был затоплен своим экипажем. С него сняли два 120-миллиметровых и два 47-миллиметровых орудия, установив их на берегу. Большая часть команды пешком ушла на север и еще успела повоевать. А береговая батарея отбила две диверсии японских миноносцев, пытавшихся заложить мины в полузатопленный корабль. Когда японцы 24 июня 1905 года высадили десант, пушки «Новика» стреляли до последнего и были затем уничтожены комендорами, чтобы не достались врагу.

Чуть позже вражеский десант высадился и в Александровском посту. В русском гарнизоне сразу начался бардак. У подполковника Тарасюка, помощника командира гарнизонного батальона, пропал неведомо куда денежный ящик, в котором лежало 180 000 рублей! Деньги так и не нашлись[85].

Приказ захватить остров выполнила 13-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Харагучи. Она насчитывала более четырнадцать тысяч штыков, имела тридцать шесть орудий и двенадцать пулеметов. С моря десант поддерживала эскадра вице-адмирала Катаока — два броненосца, семь крейсеров, четыре канонерки, четыре эсминца, двадцать транспортов и вспомогательные суда, всего пятьдесят три вымпела. Силы были заведомо неравны. Развернулись бои, но исход их был предопределен. Сначала у селения Дальнее сдалась южная группа под командованием полковника Арцишевского. Затем на Оноре — северная, которой командовал сам губернатор, генерал-лейтенант юстиции Ляпишев; за это он был после войны предан суду и умер под следствием. В плен попало девяносто семь офицеров и более пяти тысяч нижних чинов, считая дружинников. В боях погибло более восьмисот человек. Лишь два партизанских отряда — Быкова и Новосельского — с огромными лишениями сумели выйти на север и выбраться с острова.

Пленным повезло не всем. Так, сдавшаяся 2 августа 1905 года дружина штабс-капитана Даирского через два дня была переколота штыками…

Семьи офицеров и чиновников успели вывезти на материк еще до высадки десанта. Исключение составили только близкие чинов судебного ведомства. Министерство юстиции не выделило средства на их отправку, и женщины и дети остались…

Захватив остров, японцы стали избавляться от местного населения. Пленных вместе с четырьмя сотнями гражданских перевезли в Японию. Небольшую группу чиновников и вольных английскими пароходами доставили аж в Одессу. В декабре 1905 года семь тысяч ссыльных отправили во Владивосток. Кроме того, еще в августе двумя рейсами депортировали в Де-Кастри более пяти тысяч человек. Оккупанты планировали отправить и третий рейс, но русская охрана побережья почему-то не позволила этого сделать.

Многие бежали сами, не дожидаясь прихода противника. На кунгасах через пролив, на лошадях и пешком по льду — сахалинцы покинули остров. Люди бросили дома, пожитки, скот. Но ушли не все. Старожилы Тымовской долины, местности с плодородными обжитыми землями, не поддались панике и остались. Кроме них, задержались еще и другие люди, но уже чтобы пограбить. Несколько сотен фартовых воспользовались отсутствием власти и устроили погром всего и вся. Причем они выждали момент. Японцы пойманным с поличным без разговоров рубили головы. Поэтому бывалые каторжники проявили смекалку и выдержку. 23 августа 1905 года был подписан Портсмутский мирный договор. И 8 сентября последний японский солдат покинул Александровский пост. 7 октября туда прибыл новый губернатор полковник Валуев, и с ним армия и полиция. Но лихие люди за это время успели натворить дел! В столице острова была сожжена центральная тюрьма. В угли превратились девять больших корпусов со службами. По иронии судьбы уцелели только отдельно стоявшие отхожие места. Заодно сгорели канцелярия военного губернатора и полицейское управление. В последнем находились все установочные документы на арестантов — фартовые заметали следы. Случайно сохранился лишь алфавит на ссыльных, с помощью которого можно было, как осторожно писали местные власти, «до некоторой степени установить личность преступников». Заодно спалили и музей, но повесили это на японцев. А в селе Рыковском сожгли даже церковь…