На краю

Русский Сахалин потерял больше половины своей прежней территории. Но самое главное — с закрытием каторги, как и следовало ожидать, с острова ушла жизнь. Бесплатные рабочие валили лес, добывали уголь, строили дома. Теперь их не стало. И вообще почти не осталось людей. Многие селения оказались заброшены, запашка поросла лесом. В Александровском округе из тридцати семи прежних населенных пунктов сохранилось четырнадцать, в Тымовском, более приспособленном для сельского хозяйства, из двадцати восьми селений уцелело двадцать три. Власти попробовали заполнить пустующие земли переселенцами. Решение было ошибочным: вместо земледелия в этих суровых местах правильнее было бы развивать горное, лесное и рыбное дело. Экспедиция переселенческого ведомства изучила остров и нашла только семь с половиной тысяч десятин свободной и удобной земли. При норме в пятнадцать десятин ее хватило бы лишь на две тысячи приезжих. Но и они отказывались плыть на проклятый остров. Его дурная репутация отпугивала людей. За первые два года свободного заселения приехали шесть семей и одиночка, всего тридцать человек. Главным районом размещения переселенцев стало пустынное северо-западное побережье, прилегающее к лиману Амура.

Однако власть не до конца отказалась от идеи вернуть каторгу на Сахалин. На остров заглянул начальник Главного тюремного управления Хрулев и осмотрел его. Лишь после отрицательного заключения Степана Степановича «каторжный вопрос» был закрыт…

Остров жил вполсилы, ему не хватало людей и финансов. Некоторый рост дал приезд в 1911 году русских рабочих для казенного дорожного строительства и отчасти для работы на рудниках.

Так же вселил надежды ажиотаж вокруг полезных ископаемых. Геологи отыскали на острове огромные запасы нефти и газа, а еще девять новых месторождений бурого угля и тридцать четыре — каменного. Начался заявочный бум. Областной горный инженер выдал более двухсот заявок! Представитель «Ройял Датч Петролеум» инженер Клейе основал в Лондоне Сахалинский и Амурский горнопромышленный синдикат с капиталом в сто тысяч фунтов стерлингов. Он покрыл весь остров вышками, добыл нефть на Боатасинском и Нутовском месторождениях, но до промышленной разработки так и не дошло. Так же на бумаге искали нефть наследники Зотова. А ведь от Набильского залива до залива Уркт была разведана нефтеносная полоса, с обширными кировыми полями и пропитанными нефтью песками.

Больше перспектив сулила добыча каменного угля. Шахты тюремного ведомства закрылись. Открылись было копи товарищества Маковецкого в Дуэ и Мгачи, но быстро прекратили работу. В реальности пыхтел только один рудник — Воеводский. Сахалинский уголь был дешев, но добыче мешали бездорожье, отсутствие рабочей силы, дороговизна поставки, неприспособленная береговая полоса. Взять хотя бы ряжевые деревянные пристани, которые каждую зиму разбивало штормами и льдами… В результате из-за трудностей с доставкой уголь по прибытии во Владивосток становился дороже в три с половиной раза! И проигрывал в цене сучанскому.

Предприимчивые владивостокцы начали было разработку великолепного сахалинского леса. Он покрывал девяносто процентов всей территории русской половины острова. Товарищество Бринера и Кузнецова завезло в Пильно оборудование, наняло рабочих. Станки закупили в Австралии и даже установили девяностосантиметровую раму Гофмана с высокой производительностью. Казалось, сейчас потекут миллионы. Лес Бринер намеревался поставлять на цинковые рудники в Ольгинском уезде Приморской области, где числился крупным акционером. Однако весной 1912 года паводок унес в море тридцать тысяч заготовленных бревен. Лесопилка не выдержала этого удара и закрылась. Завод тюремного ведомства в Александровском, производивший прежде до пятнадцати тысяч бревен, сейчас едва давал тысячу для казенных нужд.

Только рыбная промышленность кое-как развивалась. На берегу залива Байкал рыбаки из Астрахани создали селение Северо-Астраханское. На западном побережье острова выросли небольшие рыбацкие деревни: Валуево, Невельское, Верещагино, Рыбное, Лангры, Успенка, Наумовка, Суворово, Луполово. Они расположились возле устьев маленьких рек, куда заходили на нерест кэта и горбуша. Объемы добычи были столь велики, что в сезон приходилось нанимать китайцев…

Население Тымовского участка научилось засаливать икру для продажи в европейскую часть России, а не в Японию за копейки, как прежде. Опыт оказался удачным, промысел расширялся с каждым годом.

Трудности с обеспечением правопорядка будоражили многострадальный остров. При его малолюдстве в год происходило по двадцать пять убийств. Буйные ветераны Сахалина, все в прошлом грабители и убийцы, не хотели бросать старые привычки. За первые два года мирной жизни пришлось повесить десять человек. Люди отказывались служить в полиции, и туда стали направлять срочнослужащих солдат. Между переселенцами и ссыльными старожилами «острожного закала» постоянно происходили конфликты.