На краю

Заиндевевшие путники вылезли из нарт, извлекли свои пожитки и расплатились с каюрами. Те, бросив собак и повозки прямо на площади, отправились в ближайшее питейное заведение.

Через пять минут гостей принял губернатор, действительный статский советник Григорьев. Командированные первым делом спросили, не пойман ли подозреваемый Почтарев? Вдруг его схватили на въезде, как предписывалось телеграммой. Начальник области не обрадовал гостей. Бандит скрывается, его местонахождение неизвестно. И тут же заговорил о другом:

— Что вы, господа, с порога — и о службе… Три дня на холоде! Сначала согрейтесь, отобедайте, баню я вам уже приказал истопить. Где намерены разместиться?

— А где у вас обычно селятся приезжие, Дмитрий Дмитриевич? — поинтересовался Лыков.

— С этим туго. В гарнизонном собрании есть комната для кратковременного проживания. Поселим туда ваших помощников. А вас прошу быть моим гостем.

— Спасибо!

Григорьев продолжил объяснения:

— Частных квартир внаем почти нет, а те, что есть, очень дороги. На Луговой улице имеются номера. Два рубля в день без еды и прислуги! А кормиться тоже негде. Советую в буфете того же гарнизонного собрания, там хотя бы не отравят. Из ресторанов имеется один лишь «Тихий океан» Анастасия Романенко. «Мартель» — четыре рубля пятьдесят копеек бутылка, «Семнадцатилетний» — на рубль дешевле. Пиво и местное, и японское. Самый дорогой — бенедиктин: семь целковых! Даже я, губернатор, ежусь… Еще кормят в ренсковом погребе Швеца возле старой мечети и в винно-бакалейной лавке Ардишвили на Базарной площади. Про их еду не скажу, не пробовал; у меня своя кухня, и она к вашим услугам. Приглашаю всех троих на обеды, к четырем часам. Общество маленькое, не то, что прежде. Вы, Алексей Николаевич, говорят, бывали тут ранее?

— При Кононовиче, в восемьдесят девятом году. Бойкий был городок, только одно плохо: выйдешь на улицу и слышишь звон кандальных цепей — это ведут колонну. Сразу настроение портится.

— Понимаю, — состроил гримасу губернатор. — Сейчас цепи не звенят, но и бойким Александровский пост уже не назовешь. Ну, чего я вас баснями кормлю? Срочно в баню!

— А…

— А после обеда устроим совещание с моими помощниками: как нам ловить вашего головореза.

Командированные поблагодарили хозяина и гурьбой отправились мыться. Баня начальника области помещалась на задах губернаторского сада. Там уже дожидался бравый малый — парильщик, он же буфетчик. На столе в раздевальне раскинулись сахалинские закуски: красная икра, балыки горбуши, селедка, корюшка-зубатка, трепанги и крабовые клешни. Азвестопуло, новичок на Дальнем Востоке, сразу налетел на угощение. Лыков с Насниковым, добродушно посмеиваясь, сосредоточились на водке с жареной картошкой. Запили все японским пивом, и трудности путешествия начали потихоньку отступать.

Чистые и согревшиеся, гости разделились. Младшие отправились заселяться, а статский советник потребовал сводки происшествий. Ему выделили комнату с видом на заснеженный сад, хорошо натопленную, и он… уснул. Со сводками в руках. Из-за того, что Григорьев велел его не будить, обед задержался на четверть часа. Смущенный Лыков выбежал в столовую, где уже собралось целое общество.

Губернатор представил чиновнику особых поручений тех, кого он созвал к себе:

— Обычно у меня обедают и начальник почтово-телеграфной конторы, и лесничий, и товарищ прокурора, и начальник канцелярии. Только мирового судью не зову — противный… Но сегодня у нас деловой обед, надо обсудить ваше поручение. Оно теперь и наше тоже! Так что прошу любить и жаловать: вице-губернатор действительный статский советник фон Бунге Федор Федорович, и начальник Александровского участка титулярный советник Ляхович Фаддей Адамович. Именно они будут помогать вам в исполнении приказа министра.

— Двух министров, — сразу поправил хозяина гость. — Военный тоже дал поручение по своему ведомству. Именно поэтому с нами поручик Насников.

Григорьев насупился:

— Начальника местной команды я не позвал… по тем же причинам, что и судью. Много о себе думает. Он точно нужен?

— Обойдемся без него, — добродушно согласился гость. — Чтобы поймать цепного убийцу, армия нам не потребуется. Олег Геннадьевич в одном лице ее заменит.

Фон Бунге решил вмешаться в разговор:

— Тут не просто цепной маньяк, тут сахалинская кость, злодей острожного закала. Мы, ожидая вас, подняли бумаги. Не все, по счастью, сгорело в дни безвластия. Тертий Почтарев после смерти отца был помещен в приют.

— Это нам известно, — напомнил Азвестопуло.

— А то, что он часто ходил в Ново-Михайловку, где выучился воровству?

— Тоже.

Лыков решил выручить вице-губернатора:

— Федор Федорович, за какие провинности Почтарев-старший попал в каторгу?

— Он был любитель «охоты на гусей» и увлекся. Знаете, что это за охота?

— Знаю.

Лыков разъяснил помощникам: