На краю

— Так называется старинный промысел уссурийских казаков. Хунхузы снабжают русские золотые прииски спиртом, обменивают его на песок. Сам спирт приносят туда манзы, на горбу, тайными тропами через границу. Казаки те тропы давно выведали, к себе они пускают спиртоносов беспрепятственно, а на обратном пути ставят засаду. И убивают замыкающих, отбирая золотишко. Причем никогда не режут всех, чтобы сохранить разведанную тропу. Одного-двух, реже трех. Другие манзы слышат, как их товарищей казнят, но лишь ускоряют шаг…

— Все верно, — подтвердил фон Бунге. — А фамилии прежних учителей Христосика вам интересны? Некоторые из них по сию пору живут здесь.

— Федор Федорович, я вижу, вы зря времени не теряли, — похвалил вице-губернатора Лыков. — В самую суть смотрите. Если к кому и придет Чума за укрытием, то именно к таким учителям. И кто они? Где проживают?

Фон Бунге разложил бумаги и стал читать:

— Главарем шайки бандитов был Погибельцев, арестованный вами в Николаевске. А укрывателем и наводчиком — Андрей Иванов Ермолаев, он же Усов, по прозвищу Собачья Комедия. Есаулом — Феофан Степанов Кузьмин, кличка Фомка Простокишкин. Первый умер от чахотки, второму японцы отрубили голову за бандитизм. Их можно не искать… Далее. Члены банды — Егор Противный, он теперь держит лавочку в Александровском, и Ефрем Кукса, этот занимается ломовым извозом по тракту на Дербинское, Рыковское, Онор и Абрамовку до Гродеково. Скупщики краденого Тухашвили и Хаим Струтин уехали на материк, их сейчас нет на острове.

— Очень хорошо! Ясно, с кого начать поиски. Противный и Кукса… А родные у Почтарева здесь имеются?

— Был дядька, но его убили в девятьсот втором году. Китайские солдаты, в драке.

Лыков удивился:

— Откуда на Сахалине взялись китайские солдаты?

Вице-губернатор вынул очередной листок:

— В сентябре тысяча девятисотого года сюда прислали военнопленных китайцев, взятых при подавлении восстания боксеров. Сто семьдесят восемь человек. Я служил тогда в прокурорском надзоре и хорошо их помню. Косорылых негде было селить, и им отдали карантинные сараи. Кормить тоже было нечем, деньги на содержание прислали только через полгода. Ну, мы продовольствовали их в кредит по арестантской норме — пятнадцать с половиной копеек в день. Повара там были свои, ходили на базар, закупали привычную им пищу и готовили на всех… Пленные строили дороги. А потом случился инцидент. Стража обращалась с солдатами без лишней суровости и разрешала гулять по улицам. В результате вдруг пролилась кровь — кто же ожидал? Надзиратель тюремной больницы вопреки запрету отпустил больных психиатрического отделения посмотреть на фокусы, которые показывал один проходимец. Сошлись дураки в одном месте, и завязалась меж ними драка. Начали со своих, а потом перешли на китайцев. И каторжный отряда исправляющихся Гаврила Почтарев стал колотить ихнего капрала. Ни за что ни про что, по глупости. Он был с праздником[90] и не удержался в рамках. Видать, вся фамилия ихняя была невеликого ума, но злая. И китайцы дали сдачи. Железом по голове. А через неделю в тюрьме хунхузы убили папашу Почтарева, который, тоже по глупости, стал отбирать у них пайку. Он рассчитывал, что другие православные ему помогут. Хунхузов-то было всего шестеро на всю тюрьму. Но народ там отборный; связываться с ними желающих не нашлось. И Почтарева-старшего зарезали. При полном попустительстве одноверцев… А он еще раньше похвалялся, как в Благовещенске лично казнил изрядно китайцев и сына малолетнего научил. Вскрыл иным грудную клетку, вытянул наружу легкое и устроил, по его словам, сдутый воздушный шар…

— Это все есть в документах? — не поверил Азвестопуло.

— А то как же! Убили каторжного. Мы провели форменное дознание, опросили свидетелей. Хунхузам добавили сроки. Сына потом определили в воспитательный дом. Я его, щенка, тоже помню. Взгляд поганый…

— Стало быть, ненависть к желтым у него сызмальства, — констатировал губернатор.

Деловой разговор после этих слов отложили и принялись за обед. Стол был скромный, но сытный. Алексей Николаевич отличился: выставил бутылку того самого бенедиктина, который начальник области не решался себе позволить. Сыщик успел сходить в ресторан, ознакомился с заведением и купил подарок. Хозяин оказался бывшим каторжным, отбывшим наказание за разбой и теперь не спешившим уезжать на материк. Здесь его дела шли неплохо, только вот «Кишинев» подвел, не привез каперсы с паштетами…

После обеда, кофе и папирос совещание продолжилось. На него позвали смотрителя поселений Первого отдела Александровского участка Шикера. Явился осанистый мужчина с медалью за японскую кампанию. Начальник участка представил его гостям:

— Людвиг Леонтьевич у нас из потомственных дворян! Воевал. Сейчас отвечает за наиболее населенный отдел. Чуть не треть всех жилых домовладений в его ведении. Вот мы у него и спросим…

Однако Шикер сам начал с вопроса:

— А правду мне сказали, что вы Погибельцева заарестовали на днях?