#на_краю_Атлантики

Татьяна Викторовна – стройная, ухоженная, в дорогом спортивном костюме необычного лилового цвета, в очках с яркой оправой, с короткой модной косой стрижкой – зашла в квартиру. Она была так молода для своих лет, так красива, – пронеслось в уме у Веры, – какой сама она не будет в ее возрасте: скоро болезнь украдет ее молодость, а вместе с ней и красоту.

Мать сразу обняла дочь, и это объятие одновременно и обрадовало, и расстроило молодую женщину: оно было долгим, слишком долгим, словно через него мать хотела сказать ей все, что было у нее на душе, передать ей силу своего переживания. Но Вера, быть может, не хотела этого знать, не хотела помнить о том, что мать тоже страдала, потому что ее страдание лишь увеличивало ее собственную муку – невыносимо было знать, что эта немолодая женщина, и так всю молодость потратившая на воспитание детей, должна была сейчас, в пожилом возрасте, убиваться из-за нее одной. И это было досадно.

– Почему же Сережа не предложил встретить меня? – спросила с порога Татьяна Викторовна.

– Мама! Он с дежурства сегодня. Ему нужно прийти в себя. Он так устает, что даже к родителям переехал жить в Москву.

Вера медленно прошла в комнату, переваливаясь с бедра на бедро. Она показала матери, где разместить чемодан, указала на шкаф и свободные полки. Затем они пошли на кухню, Вера хотела было налить чай, заикнулась про то, чтобы что-то приготовить, но Татьяна Викторовна запретила ей. Как бы она ни устала после дороги, она будет готовить сама сегодня и всегда с этого дня.

– Ты и так работаешь, когда тебе бы лучше отдыхать и уволиться, – сказала она.

– Нет! – вскрикнула резко Вера. – Пока работается, буду работать.

– Что значит «пока»? – строго сказала мать. – Тебе станет лучше.

– Да, станет…

– Даже не думай об этом. Стресс на работе может быть и причиной ухудшения, между прочим.

– Мама, хватит! – снова резко сказала Вера. – У нас и так один из руководителей был против того, чтобы согласовать мне удаленный график. Настаивал на том, чтобы я ездила в офис.

– Думаешь, он может уволить?

– Уволить вряд ли, но повышение теперь точно не светит. А у меня были такие планы…

– Ты женщина, тебе карьера не так важна. У тебя есть мужчина, это его забота.

– Да, наверное. Пусть, – сказала Вера безрадостно. Все ее амбиции, далеко идущие планы – все было разбито болезнью, которая проучила ее, показала, что все тлен, все, кроме собственного тела, которое нужно тебе здоровым, а не больным. В нем заключен твой разум, в нем заключена твоя жизнь, а не в почестях, должностях и счетах в банке.

Вера замолчала. Татьяна Викторовна заварила чай и поставила на маленький старый стол заварочный чайник и кружки. Кухня была не самой крохотной – девять метров, и даже несмотря на ветхий ремонт, здесь было уютно. На окне стояли искусственные фиолетовые и лиловые розы в пастельно-фиолетовом горшке. На гарнитуре был хороший электрический чайник, лежали яркие фиолетовые полотенца, стояла дорогая деревянная подставка под ножи. На крючках висели новые бамбуковые разделочные доски. На окне белела штора с лиловыми лепестками, подвязанная аккуратно с одного бока. Чувствовалось, что молодые женщины как могли украсили обветшалую квартиру.

В последнем ответе Веры было так много смирения и так мало жизни, что Татьяна Викторовна бросила на нее едкий взгляд.

– А с Сережей вы давно… виделись в последний раз?

– Да… на прошлых выходных. В последний месяц он стал реже приезжать, а меня просит не напрягаться и не ездить к нему. Он даже переехал в Москву, к родителям, – говорит, чтоб меня чаще видеть. Но что-то я не заметила, чтоб мы чаще виделись.

– Но он как-то это объясняет?

– Объясняет. Вообще, он мне во всем помог – и диагноз быстро поставить, и нормальное лечение получить, а еще он даже преднизолон тайком купил в Испании, еще не зная точно диагноза… Говорит, на импортном меньше осложнений. На нашем я бы сейчас располнела быстро и много другого началось бы… Но почему мы так мало видимся, почему он не предложил жить вместе, я до конца не понимаю… Мы отдаляемся, а он говорит, что изучает новые для него направления в медицине. Он практически получает новую специальность, только полностью самостоятельно, без вуза. И это отнимает у него все время, – Вера говорила, но чувствовалось, что она не до конца верит Сергею или же верит, но не в то, что он занят правильным, нужным делом и что он не тратит свою энергию впустую.

– Какую такую специальность? – удивилась Татьяна Викторовна. Казалось, она уже заранее осуждала Сергея, потому что сразу поняла, что он что-то недоговаривает. Это слышалось в голосе, ощущалось в неприязни, которая, как осадок, проникла в ее жесты и мимику. Чем больше она слышала, тем больше он ей не нравился.

– Догадайся, – сказала Вера с укоризной, как будто все было крайне очевидно и было странно, что Татьяна Викторовна не видела этого.

– Не понимаю.

– Иммунологию. Ревматологию. И все, что с ними связано.

– Но зачем? Разве у тебя не лучшие врачи?

– Лучшие.

– Тогда зачем? Зачем?