На краю бездны

Мойра повторила попытку, и на этот раз ей удалось встать, хотя держать равновесие было все так же трудно. Вот где она пожалела, что надела туфли на каблуках. Направилась в сторону туалетов, с ощущением, что плывет. Пошатываясь, сильно толкнула дверь в дамский туалет, и та стукнулась о стену. Сверкающие эмалью поверхности, зеркала и яркий неоновый свет ослепили ее, и она на секунду зажмурилась. Но было еще нечто такое, что заставило ее застыть на месте. Между двух раковин сидела, раздвинув ноги, откинувшись назад и прислонившись спиной и затылком к висевшему за ней зеркалу, Туве Йохансен. Глаза длинной белобрысой норвежки были закрыты, а изо рта вырывался хриплый крик. Руки ее покоились на огромной приплюснутой голове маленького шестидесятилетнего китайца, который, наклонившись вперед, совсем зарыл лицо между ее голых белых бедер.

Мойра в изумлении разглядывала эту картину: вывалившиеся наружу груди с напряженными сосками, задранную до живота черную юбку – в общем, всю бесстыдно выставленную напоказ белую шелковистую плоть.

Слева она уловила какое-то движение. Кабина была открыта. Внутри на унитазе сидел Джулиус Мин и молча таращился на сцену, которая разворачивалась перед ним, остекленевшими, ничего не выражающими глазами. Отворот его рубашки был запорошен белым порошком.

Мойра попыталась мобилизовать все остатки ясности сознания. Но затуманенный наркотиком мозг работал медленно, и она воспринимала все безразлично, как через вату. Даже такая гротескная сцена – шестидесятилетний коротышка в метр с кепкой, целиком провалившийся между ног двухметровой норвежки, – не смогла вывести ее из ступора.

Она пошатнулась и прислонилась к стене. Прохладный кафель немного привел ее в себя. Пот струями стекал по вискам. Туве содрогалась и стонала под юрким языком китайца.

Джулиус, сидя на своем троне, повернул голову и заметил ее.

– Мойрааааааа?

Она попятилась, машинально повернула ручку двери, толкнула ее бедром и выскочила, бросившись через бар, пробиваясь сквозь толпу и сквозь волны оглушительного звука.

– Мойра! – кричал Джулиус ей вслед.

Она ворвалась в лифт; Джулиус протиснулся туда, когда двери уже закрывались.

– Ты куда?

Он вдруг оказался совсем близко и, пока лифт спускался, больно прижался губами к ее рту. Губы его были горькие, и Мойра догадалась, что по деснам у него размазан кокаин. Она что было силы оттолкнула его.

– Не трогайте меня!

Выскочив из лифта на сто третьем этаже, бросилась через холл, но прямо идти все еще не могла. Длинный коридор вел ко второму лифту, и она лихорадочно нажала кнопку вызова.

Джулиус догнал ее и схватил за талию.

– Перестань строить из себя недотрогу, если хочешь повышения по службе…

Когда дверцы большой кабины лифта открылись, Мойра снова оттолкнула его изо всех сил и сделала три шага внутрь. В тишине она слышала только, как кровь пульсирует у нее в ушах. Неужели во всем отеле нет никого, кто пришел бы ей на помощь? Джулиус оглядел коридор и опять шагнул к ней. Мойра попятилась. Дверцы не желали закрываться, и она вспомнила, что они всегда тормозили.

В следующую секунду Джулиус снова прижал ее к стене и притиснул рот к ее губам. Он хочет ее изнасиловать. Здесь, в двух шагах от ресепшна.

– Джулиус, не трогайте меня, я вас умоляю…

Вдруг послышались чьи-то шаги, и Мойра увидела в проеме между дверцами силуэт человека, который вошел в кабину. Человек кашлянул, и Джулиус обернулся, чтобы посмотреть, кто это. Тот, кто только что вошел в лифт, был китайцем, но, вопреки обычаю, был привычен к визуальному контакту, потому что не сводил с Джулиуса взгляда. Сын Мина что-то бросил ему на мандаринском, а может, на кантонском, но реплика осталась без внимания, и незнакомец продолжал сверлить его ледяным взглядом: это было явное поражение.

Джулиус ослабил хватку, и Мойра увидела, как его «лошадиный хвост» качнулся из стороны в сторону, когда он повернулся и направился прямиком к незнакомцу, на этот раз заговорив по-английски:

– Что ты тут высматриваешь?

Мойра разглядела вошедшего в лифт человека: он был почти такого же роста, как сын Мина, и глаз не опускал.

– Шпионишь за мной, сукин сын? А ты знаешь, кто я?

Голос Джулиуса подскочил на октаву вверх и теперь истерически заскрежетал. Тело напряглось, как пружина. И тут же обмякло, а визг прекратился.

– Ты ведь полицейский, да? Ну, конечно, так и есть… гребаный гонконгский мент…

Эта констатация, похоже, восстановила спокойствие. Кабина остановилась, дверцы открылись. Мойра воспользовалась этим, выскочила из лифта и, насколько могла быстро, зашагала к выходу. А вслед ей несся голос Джулиуса:

– Ты еще прибежишь ко мне, Мойра! Как и все остальные бабы! Вот увидишь!

Мойра сделала еще несколько шагов и остановилась посередине рецепции первого этажа. Ноги не слушались ее и дрожали. Голова кружилась. За спиной раздались шаги.

– Вы в порядке?