На краю Дикого Поля

Музыкантов я воспитывал уж давно, с основания Обояни. Ребят я нашел среди рабочих завода, обеспечил их инструментами, и дал возможность играть на всяких мероприятиях вроде нынешнего, ну и на свадьбах, именинах, а кроме того и у катка во время катаний и прочих гулянках. По вечерам, во вторник и в пятницу они приходили ко мне, представляли ранее разученное, и разучивали новые песни.

У Людмилы Борисовны голосище похожий на голос Ольги Воронец, у других дам попроще, но спелись они великолепно.

Для начала завели «Расцвела у окошка белоснежная вишня», потом «Гляжу в озёра синие», потом «Колечко», а затем по просьбе мужчин «Ямщик не гони лошадей», а потом «Песню о родном крае» и «То не ветер ветку клонит»…

Домой засобирались когда Илюша начал совсем клевать носом, прижимая к себе юлу и Ваньку-Встаньку. Прощаясь, я вручил засмущавшимся дамам полюбившиеся им игрушки.

Давно напрашивается мысль возвести фабрику игрушек, но людей лютая недостача. Мужчины почти поголовно трудятся на заводе, а женщины через одну заняты вяжут свитера и носки в трикотажном цеху. Так что надо думать о строительстве новых предприятий в других городах и крупных сёлах.

Впрочем эти мысли оставим до утверждения меня в должности товарища начальника Горнозаводского приказа. Там я буду обязан поднимать и решать эти вопросы, и вообще продвигать в России государственный капитализм. Раз уж мир вступает на путь буржуазных революций, то кто нам запретит внедрять это пока что прогрессивное дело сверху?

Вообще, глядя на наш завод, заворошились купцы. Присматриваются, приходят поговорить, прицениться, прикинуть, а потянут ли они строительство и руководство своими заводами. Один уже строит бумажную мануфактуру, я ему поставил две чугунных мельницы, будет перерабатывать конопляный очёс в бумагу и картон.

Так что, как видится мне, перспективы пока очень хорошие.

Но не стоит забывать о таких факторах как крымчаки, ногайцы и воровские черкасы.

Глава шестая,

которая началась весельем, а закончилась как-то нехорошо.

Фабрику игрушек мне открывать таки пришлось: очень уж по душе пришлись юла и Ванька-Встанька детям. Увидев игрушки у друзей, дети стали канючить у родителей, родители отправились узнавать, а в чём собственно дело, вот оно, это дело, с места и сдвинулось.

Серьёзный разговор возник на следующем приёме у меня. На этот раз кроме князя Мерзликина, Сороко-Ремизова и Оспищева с женами, напросились на приём все пятеро сотников Обоянского полка и двое купцов, из самых крупных, разумеется тоже все с жёнами. Правда, я немного удивился, ведь купцам не по чину сидеть за одним столом с князем и боярскими сыновьями, но оказалось, что если неофициально, то можно, совсем как в знаменитой еврейской поговорке. Впрочем, о готовящемся разговоре я не знал, смутно догадываясь, что не зря пришли два столпа здешней торговли.

За столом царило некоторое напряжение, ощущаемое, но не сформулированное, но оно просто висело в воздухе.

Кроме прочих угощений, подали сегодня майонез, но он, вопреки моим ожиданиям, вызвал лишь лёгкий интерес, а вовсе не бурный восторг, как я рассчитывал.

Гости оживились, когда я их пригласил в гостиную и предложил сыграть в морской бой, который я переименовал в «Бой во тьме». Раздал гостям красивые деревянные дощечки с крышечкой, на лицевой стороне которых были нанесены две сетки десять на десять квадратов, с цифробуквенными обозначениями на полях. Сверху рисунок покрыт воском, чтобы можно было стилом рисовать свои «войска» и прочие обозначения. Объяснил участникам несложные правила игры и… народ выпал из реальности.

— Хочу с тобой поговорить, Александр Евгеньевич — заговорил со мной князь, когда спустя полтора часа, оставив остальных «перестреливаться», уселись в креслах. По знаку князя, к нам подошли купцы и неразлучной парочкой уселись рядом на диване.

— Внимательно слушаю, Сергей Юрьевич.

— Очень мне понравились твои игрушки. И те, в прошлый раз, и эта. Эту, пожалуй, можно с собой в поход брать, на ходу можно играть. Очень увлекательная. Но есть такая во закавыка: себе я могу такую заказать, да и все здесь присутствующие тоже могут, но мы должны думать и детях. Ты сам говорил, что при поточном производстве вещи становятся дешевле.

— Ты прав, Сергей Юрьевич, всё так и есть. Я правильно понимаю, что ты предлагаешь начать производство игрушек?

— Верно.

— Трудностей на этом пути ровно две: недостаточное количество людей в городе, и ещё не достроен прокатный стан на заводе.

— Прокатный стан тут при чём?

— Видишь ли, Сергей Юрьевич, корпус юлы можно выколотить из меди, но это дороговато. Лучше штамповать из железа, а сверху полудить или покрасить. А чтобы раскатать железо в жесть, нужен прокатный стан. Пресс для горячей штамповки уже сделан, несложная оказалась в работе вещь.

— Ясно. А сколько нужно людей?

При этом вопросе купцы сделали стойку как охотничьи легавые.