На краю одиночества

Алого монстра, которого не задело ни разломом, ни огнем, люд спешно огибал, будто опасаясь, что мотор причинит им вред.

Не причинит.

Уже завтра его отправят в Петергоф, чтобы там прицепить к составу, который пойдет на Север.

Их ждут.

И ждут, как виделось Анне с немалым нетерпением. Письма вот едва ли не каждый день приходят.

…дом готов.

…и планы на строительство тоже. Земля расчищена, фундаменты залиты, и стены будут возведены в кратчайшие сроки…

…новые оранжереи, которые, как Анне обещали, будут не хуже императорских, а то и лучше, просторней…

…дома для наставников.

…и темные, что заглядывали в полуразрушенный дом с явною опаской, чтобы после покинуть его весьма и весьма поспешно. Они повиновались Деду, но сами не слишком верили в успех затеи, а Глеб устал кого-то убеждать. Приезжали и люди. Кого-то присылал Никанор, и эти были мрачны, полны решимости совершить невозможное. Кто-то сам решался, чтобы после уверить себя же, что отступить всегда можно. Кто-то…

…не важно.

Главное, что им будет, где жить.

И детям тоже.

И Анне… и надо лишь дождаться окончания суда.

Недолго уже.

- Видишь, - Елена сбежала по ступеням, чтобы остановиться в шаге от Глеба. Он ощутил резковатый запах ее духов, и подумал, что совсем не знает эту женщину, что, пусть связанная с ним узами крови, она все же чужда настолько, насколько может быть чужд пониманию другой человек. – Я и сама справилась.

Она сдернула шляпку, тряхнула головой, будто желая избавиться сразу от всех шпилек в прическе.

- Что? Ты и вправду думал, что меня посадят?

- Нет.

Она обмахивалась шляпкой и чего-то ждала. Смотрела. Хмурилась. Постукивала ножкой. А люди огибали их, то ли опасаясь приблизиться, то ли брезгуя.

- Слышала, ты собираешься на Север? И охота тебе в такую глушь переться?

- Я открыл счет в банке.

- Это хорошо. Хоть до чего-то ты додумался. И каково содержание? Надеюсь, ты понимаешь, что молодой женщине необходимо отойти от всего этого… кошмара.

Дрогнула нижняя губа, а в руке появился белоснежный платочек, который поймал слезинку.

- Полтора миллиона. Это треть от всей суммы, которую я получил после смерти отца. Еще треть уйдет Наталье.

Светлые глаза полыхнули радостью.

- Однако, пользуясь своим правом главы рода, я отказываю тебе и твоим детям в праве наследовать, как титул, так и прочее имущество, движимое и недвижимое. Вместе с деньгами ты получишь договор, который подпишешь.

- А если нет? – слезы исчезли.

И взгляд стал цепким, внимательным.

Как Глеб не замечал прежде?

- Если нет, то, вновь же, пользуясь своим правом главы рода, я выдам тебя замуж. И передам право распоряжаться твоим имуществом, включая ежемесячное содержание, твоему же супругу. И уже он подпишет договор с отказом. А пока я буду искать кого-то в достаточной мере стесненного, чтобы закрыть глаза на твой характер, ты поживешь в какой-нибудь тихой обители. Думаю, Наталья поспособствует.

А вот теперь черты ее лица исказила ярость.

Первобытная.

Дикая.

- Ты не посмеешь…

- У тебя есть выбор.

- Глеб, - она справилась со злостью, чтобы вцепиться в рукав, прижаться всем телом, дохнуть в лицо сладким запахом духов. – Ты… ты же понимаешь, что я совершила глупость. С кем не бывает?! Или это она? Твоя жена? О да… как же… великая княжна… кто бы знал… в какой грязи и княжны… она все равно не сможет родить тебе наследника! Я ведь знаю, что проклятья выжигают в женщинах все, что ни один целитель не рискнет. Не возьмется. И что… у тебя не будет своих детей, если ты, конечно, не рискнешь сменить жену.

Высвободиться из цепких рук ее оказалось непросто. И Глеб лишь порадовался, что Анна не видит этого. Ей было бы неприятно.

- Что еще? Наталья? О да… матушка-настоятельница… на нее рассчитывать не стоит. И выходит, род прервется?

- Выходит, прервется.

- Вот так просто? И титул, и… остальное? И ты позволишь?

- Позволю.

Елена сделала шаг назад. И остановившись, покачала головой. Она прижала сцепленные руки к сердцу, вздохнула.

- Ты злишься, я понимаю. Но пройдет время и ты поймешь, что просто не имеешь права поступить так. Ладно я, но наш род… предки… дать ему исчезнуть лишь из-за своей злости?

Глеб молчал.

В чем-то она была права, но… оставить все, как есть? И дать Елена возможность вмешиваться в его жизнь вновь и вновь? А она будет вмешиваться. Полтора миллиона лишь кажутся большой суммой, но рано или поздно, деньги иссякнут. И тогда…

- Я знаю, о чем ты думаешь, - Елена склонила голову и вдруг снова стала похожа на хрупкую несчастную девушку. – Я не слишком серьезный человек. Я выйду замуж за какого-нибудь проходимца, который растратит деньги, и буду доживать век в нищете и ненависти. Или в монастыре, на что так надеется Наталья… она тебе не писала? Писала, конечно. Мне вот постоянно. Требует раскаяния и отречения. Только я не раскаиваюсь. Не умею.

Она развела руки широко, точно желая обнять весь мир и сразу.

- Я не раскаиваюсь, слышишь? И я… когда-нибудь мы встретимся вновь. Ты. Я. И мои сыновья… и ты увидишь, что, если не деньги, то титул… ты обязан будешь оставить его!

Договорив, она сбежала по ступеням.