На краю пропасти

– Ты бросила нас! – долетел до девушки с ветром голос Ваньки.

– Нет! – взволнованно возразила Ольга, оглядываясь и пытаясь понять, откуда идет звук. – Я не…

– Зачем хранила в шкафу столько времени, если не собиралась оставаться? – это уже Славик.

– Что? – девушку прошиб пот от жестокости этого утверждения, но разум подсказывал: они же дети, всего лишь дети… – Это не я! Это отец! Неужели вы не понимаете этого?

– Мы тебе не верим! – сквозь снег Ольга различила у двухэтажного здания братьев, и они указывали на что-то позади девушки. – Он с нами! Он не мог. А ты… Это сделала ты!

Ольга обернулась и сделала шаг назад. Перед ней стоял отец. Первобытный, неконтролируемый ужас сковал девушку. Темная фигура, будто капля чернил, попавшая в воду, пыталась раствориться под падавшими на нее снежинками и медленно протягивала серые руки, подернутые струпьями тлена, к ней, стараясь коснуться лица. То, во что превратился отец, беззвучно раскрывало рот, являя взгляду дыру в черепе. Ольга затряслась, пытаясь сдвинуться с места, но не хватало сил, тело не могло шевельнуться. И тут призрак заговорил. Тихо и протяжно, словно никуда не торопился и констатировал факт:

– Ты их бросила! Ты нас бросила! Ты меня бросила! Сучка… – Ольга безмолвно замотала головой, пытаясь отрицать сказанное отцом, но холодная шершавая рука коснулась щеки, одновременно рассыпаясь. И так вдруг девушке стало тяжело, так больно, что эта боль от всех потерь и насилия, излившегося на нее в течение жизни, тяжким грузом надавила на плечи. Коленки подогнулись, тело дернулось в конвульсиях, но боль неожиданно переродилась в совсем другое чувство – в обиду и злость. Она рванула в сторону, уворачиваясь от мерзкой конечности, и зло закричала, что есть мочи:

– Нет! Нет! – И эти слова придали сил, подпитали не желающее двигаться тело. Ярость превратилась в энергию. Ольга толкнула отца. Тот, казалось, рассыпался, разлетевшись облачком пепла вместе со снегом. – Ты – урод! Тебя нет уже давно! Как… – Она обернулась. Мысль, что нет и братиков, стрельнула в голове, но как-то неправильно, нехотя, будто Ольга не желала верить в это. Они молча стояли и смотрели печальными глазами, понимая сестру без слов. Она замотала головой и медленно пошла к ним, боясь спугнуть. А Ванька со Славиком молчали, и лица постепенно обиженно вытягивались.

– И нас нет? – наконец спросил Иван.

– Нет-нет! Что ты! – попыталась оправдаться Ольга и протянула руку.

– Ты все врешь! – по-взрослому констатировал Славик. Потом закричал: – ТЫ ВСЕ ВРЕШЬ!

Ольга вновь замотала головой, но братья резво развернулись и побежали, через мгновение скрывшись за углом обшарпанного здания.

– Как же так? – в отчаянии бросила девушка ветру и почувствовала чужое прикосновение. Она обернулась столь резко, будто ей угрожала опасность – каждая клеточка тела кричала об этом. Перед Ольгой вновь стоял он – неизвестно каким образом сгустившийся в серую фигуру отец. И страшно скалился ртом, похожим на чернеющий зев. И пустыми глазницами простреленного когда-то черепа пялился на нее. Ужас опять охватил девушку. Когда же она наконец избавится от этой твари!

– Ты все врешь, – повторил призрак, надвигаясь и нависая над Ольгой. – Ты всегда и всем врешь! Даже моим мальчикам!

– Нет, – мотала головой Ольга, отступая. – Они не твои!

– Мои, – шептала серая фигура. – Мои! И ты не заберешь их у меня!

И тут девушка поняла, что если не заберет братьев, то потеряет их навсегда. Панический ужас от этой мысли распространился по телу, и она, снова оттолкнув этот мерзкий призрак, чтобы кошмар вновь рассыпался, бросилась за угол здания, следом за мальчишками.

Они стояли, держась за руки, на поляне, меж таких же посеревших вдруг сосен. Два маленьких мальчика в серых, рваных рубахах и не менее изношенных штанах, а вокруг белые хлопья снега кружились в медленном танце. Невероятное и страшное зрелище. Поверх рубах на груди расплывались алые пятна, именно туда отец и нанес смертельные удары, убившие братьев. А вокруг вместе со снегом кружились его слова:

– Ты не заберешь их у меня!

Ольга медленно пошла к детям, но вдруг остановилась. Мальчики вытянули руки из-за спины. У каждого было по топору, причем как две капли воды похожих друг на друга. Даже лезвия были одинаково окрашены запекшейся темной кровью. Тот же топор, каким убивал их отец. И дети шагнули к Ольге, поднимая оружие. Лица их были спокойными и умиротворенными, словно перед ней не дети. Уже не дети… а чудовища, сотворенные жестокой рукой отца.

Ольга попробовала отступить, но не смогла. Неизвестная сила удерживала ее на месте. Тогда она закричала…

***