На краю пропасти

– Приведите обоих. Сейчас же! – но, когда бойцы бросились на выход, остановил криком: – Стойте! Следите за Митяем! Если что, удерживайте на кровати, чтоб не вставал! Надо будет – привяжите! Ясно?

– Так точно! – телохранители пожали плечами и с недоуменными лицами вошли в лазарет, а Панов быстро бросился к выходу из здания. Его подгоняла мысль: если угрозами не получилось заставить Потемкина помочь, то, может быть, отчаяние и слезы отца дернут лекаря за душу, и тот согласится.

Воевода под недоумевающими взглядами внезапно разбуженных охранников схватил со стены большой фонарь и опрометью бросился из помещения. Выскочил во двор, трясущимися руками врубил свет и за несколько секунд пересек пространство, разделяющее стрелецкий корпус и подземелья – так сильно он был напуган. Луч выхватил из темноты бледное лицо мальчика, что-то забывшего ночью посреди коридора. В руке – обкусанный картофельный клубень, лицо чумазое: видимо, так и ел картошку сырой. Панов, не соображая, оттолкнул с силой мальчишку, тот исчез во тьме, возможно, нырнул в ту же овощную кучу сбоку, откуда и воровал, раздался плач, но этого глава города не слышал. Свет фонаря заплясал на стенах, выискивая решетку камеры. Вот, наконец-то! Почему-то не возникло вопросов, почему ни охранника, ни Грома рядом с камерой не было. Сознание Юрия Сергеевича пропускало сейчас такие маловажные детали, как отсутствие стражи, сосредоточившись на главной задаче: нужно уговорить и привести Потемкина любыми способами.

Вот и клетка, кто-то стонет. Быстрей, где выключатель? Когда камеру залил тусклый свет единственной лампочки, Воевода ахнул. На полу сидел Гром, держась за голову и тихо раскачиваясь. Свет вызвал новую головную боль, из-за чего он заорал:

– М-мать! Убью! Потемкин… ты труп уже!

Кроме начальника охраны, в камере никого не оказалось.

– Где они?! – заревел вне себя Панов, стуча рукой по прутьям клетки. – Где?

– Свалили! – в тон ему прорычал Гром.

– Когда? Давно?

– Не знаю. Может, сейчас, может, час назад! Этот военный доктор знает толк в приемах, урод гребаный! Убью! Убью суку!

– Но как? – Воевода был в панике. Он не мог поверить, что начальника его охраны, служившего ему верой и правдой двадцать лет, побил какой-то залетный лекарь.

– Да шайка у них тут целая, Юра! Прям ОПГ! И как проморгали?

– Это ты мне скажи, Олег! Ты – глава моей охраны, ты, черт тебя дери, тут военный! А тебя какой-то…

– А чья идея была, Юра? Нет бы шел этот Потемкин своей дорогой… Нет же. Сам придумал! Все, успокойся! Дверь открой! – махнул рукой Гром, поднимаясь. – Не должны были еще далеко уйти. Разыщем сейчас. Не так просто за стены выйти.

– Да какой! Какое – спокойно? Там сын… он… он…

– Да дверь открой, Юра! Сейчас все будет! Ключи они утащили.

– Что?

– Да, мать твою! Стреляй в замок!

Их крики разбудили половину подземелья. Дальше по коридору люди просыпались в своих нишах, высовывались, всматривались во тьму коридора, испуганно жмурясь в тусклом свете. Они не понимали происходящего и неуверенно оглядывались в своих жилищах. Особенно, когда силуэт в дальнем конце достал пистолет и несколько раз выстрелил. Тогда люди вновь попрятались, а в некоторых нишах выключили свет и с замиранием сердца попадали в свои койки, лишь бы не коснулось, лишь бы обошло стороной.

Все еще держась за голову, Гром отпихнул решетку в сторону и бросился вслед за Воеводой. Кромешная тьма внутреннего двора Юрьева теперь пронзалась светом прожекторов, которые стрельцы на стенах направили внутрь крепости после выстрелов. Панов с Громом обежали храм и застыли напротив ворот. Они еще были закрыты. Чтобы их открыть, пришлось бы привести в действие блочный механизм в надвратной церкви, а там двое вооруженных стрельцов несли ночной дозор.

– Где они? – срываясь на визг, крикнул Воевода. Они с Громом метались между Михайло-Архангельским собором и корпусом стрельцов.

– Я знаю, – наконец Гром остановился и быстро пошел к сараю, укрывающему «Тигры». Сквозь щели в досках пробивался свет, а тихий гул свидетельствовал, что одна из машин завелась. – Они угоняют наши машины!

– Что?! – договорить Панов не успел. Из сарая с треском ломаемых досок, расшвыривая оные в стороны, вырвался металлический зверь, покрытый шипами из арматуры и заостренных металлических уголков, приваренных к корпусу. Рыча мощным двигателем, он пару раз подскочил на рессорах и затормозил в метре от Воеводы с Громом. В отблеске прожектора, наведенного с башни, в водительском окне появилось лицо Игоря. Он презрительно глянул на врагов и переключил передачу. Глава города не выдержал и разрядил обойму пистолета в стекло автомобиля. С надвратной церкви затрещали автоматы. Но все было тщетно. «Тигр» медленно тронулся на первой, затем переключился на вторую, а на третьей врезался в обитые бронзой деревянные ворота. Стальные листы погнулись, запирающие дубовые брусья треснули, а одна створка слетела с петель, почти рассыпавшись. Автомобиль повернул направо и скрылся за стеной, оставив город ночью без защиты.