На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества

Ядерная война, изменение климата и экологический ущерб – чрезвычайно серьезные глобальные проблемы, важность которых не вызывает сомнений, даже если не задаваться вопросом, могут ли они вызвать экзистенциальную катастрофу. В каждом случае человечество обладает колоссальной силой, чтобы изменить лицо Земли так, как никогда прежде за все 200 тысяч лет истории Homo sapiens. Последние научные данные подтверждают гигантский масштаб этих изменений, хотя и не описывают понятные и проверенные механизмы поистине экзистенциальной катастрофы. Следовательно, экзистенциальный риск из этих источников остается более умозрительным, чем от астероидов. Но это не значит, что риск меньше. Полагаю, с учетом имеющихся у нас научных данных, было бы очень смело заявить, что вероятность этих рисков на столетие составляет менее 0,001 % при 0,05 % вероятности всех природных рисков, вместе взятых. Я бы сказал, что каждый из трех этих рисков имеет большую вероятность, чем все природные риски в совокупности. А впереди, вероятно, риски еще более серьезные.

Глава 5

Будущие риски

И тогда вернется темное Средневековье, вернется на сверкающих крыльях науки каменный век, а те достижения мысли, которые сулили человечеству неизмеримые материальные блага, могут обернуться его полным уничтожением. Уинстон Черчилль^[324]

Настало время обратить свой взор к горизонту и посмотреть, какие возможности сулит нам грядущий век. Разглядеть эти возможности в туманной дали нелегко, поскольку нам чрезвычайно сложно сказать, какие новые технологии появятся, какую форму они примут, когда достигнут зрелости, и каким будет мир, в который они придут. Не исключено, что мы узнаем о новых технологиях, только когда они окажутся у нас перед носом. Дело в том, что серьезные сдвиги порой становятся неожиданностью даже для лучших специалистов и самих изобретателей технологий.

Однажды вечером в 1933 году ведущий мировой эксперт по атомной науке Эрнест Резерфорд назвал мысль о приручении атомной энергии “вздором”. На следующее утро Лео Силарду пришла в голову идея цепной реакции. Энрико Ферми в 1939 году сказал Силарду, что цепная реакция “маловероятна”, а четыре года спустя Ферми уже лично курировал первый в мире ядерный реактор. Огромный список видных ученых, которые полагали, что полеты на аппаратах тяжелее воздуха невозможны или не будут реализованы еще много десятков лет, приводится так часто, что успел набить оскомину. Но мало кто знает, что даже сам Уилбур Райт полагал, что такой полет не случится еще по меньшей мере лет пятьдесят, а сам осуществил его всего через два года^[325].

В связи с этим нам стоит не забывать, как быстро могут появляться новые технологии, и не слишком доверять заявлениям о том, что некоторые технологии невозможны или настолько далеки, что у нас нет поводов для беспокойства. Если видные ученые с уверенностью развенчивают те или иные идеи, у нас есть повод относиться к этим технологиям скептически, но не стоит биться об заклад, что такие технологии не появятся никогда, ведь ученые ошибались и раньше^[326].

Разумеется, есть и множество примеров того, как ученые и инженеры заявляли, что новая технология появится со дня на день, но она либо входила в нашу жизнь лишь через несколько десятилетий, либо не входила вообще, либо в итоге существенно отличалась от заранее описанного варианта. Суть не в том, что технологии обычно появляются раньше, чем ожидается, суть в том, что такое может случиться, и потому не стоит опрометчиво исключать какие-либо возможности или считать, что времени у нас достаточно.

Впрочем, нельзя совершать и обратную ошибку, а именно полагать, что не стоит задумываться о будущем, раз мы не в силах в него заглянуть. Кое-что мы можем спрогнозировать. Так, было бы странно, если бы давняя тенденция разработки технологий возрастающей мощности не сохранилась в текущем столетии. А поскольку именно наше беспрецедентное могущество привело к возникновению антропогенных рисков XX века, было бы удивительно, если бы в грядущем столетии не наблюдался сходный или более высокий риск.