На Краю (СИ)

— Глупости говоришь, Захар, — в круг выступил мужик из дружины. — Столько лет прожил, а ума не нажил. Где это видано, чтоб чужаков в подвале казнили да на огороде закапывали? Или не хозяева мы на своей земле? В темноте да тайне одни преступные дела вершиться могут. Нет, убивать его по обычаю должно, под пресветлым Солнцем.

— А вдруг его дружки все же вернутся? — крикнул молодой голос из толпы. — И вздумают отомстить?

— Верно мыслишь, — кивнул Добрыня. — Если его начнут искать и не найдут, неприятности будут не только у нас. А в других деревнях не такое хорошее войско. Пусть лучше живым его обнаружат, а с чужаками мы уж как-нибудь разберемся.

Толпа снова зашумела. Довод подействовал. И в самом деле, звучало убедительно: мои друзья прилетят, не найдут меня и начнут мстить всем подряд. Есть чего испугаться, не зная, что таких друзей у меня нет.

— Кто еще сказать хочет? — Добрыня оглядел толпу.

Вперед шагнула молодая женщина. Ребенок лет пяти цеплялся за ее юбку.

— Мы на этом месте больше века живем, здесь могилы наших предков, — обратилась она к толпе. — Если за него мстить прилетят, сами-то мы сбежим, да все добро потеряем.

— Да брось ты, Варвара, — выкрикнула из толпы совсем молодая девка с ребенком на руках. — Куда нам бежать? Тут и поляжем. Гнать его, так я сужу! Пусть с других спрашивают, куда он подевался!

— Гнать, гнать! — поддержали девушку несколько человек.

Толпа вновь загудела.

— Всё? — Добрыня оглянулся вокруг. — Да? Тогда пора суд вершить.

Он взял в руки небольшой деревянный бочонок и принялся обходить толпу. Голосование было тайным. Люди кидали в бочку оструганные палочки. Длинная — прогнать или казнить, короткая — помиловать и принять, как мне с утра объяснил Добрыня.

Последний человек высказал свою волю. Добрыня принес бочонок и поставил на расстеленный платок перед собой.

— Иди сюда, — позвал он. — При тебе считать будем, без обмана.

Я подошел к платку. Бочонок опрокинули, и я увидел, кажется, только длинные палочки. Их было много. Гораздо больше, чем коротких. Руки дружинников потянулись к платку и принялись раскидывать «голоса» на две кучки. Я беспомощно оглянулся и увидел Ивана — он все время маячил где-то рядом со мной, стерег, должно быть.

— Не могу смотреть, — пробормотал я, отступая назад. — И так верю, что не обманете.

— Боязно? — Иван усмехнулся. — Посиди вон. — Он подвел меня к лавке и сам уселся рядом. — Повезло тебе, парень. Суда нашего общинного удостоился. Сроду чужакам такой чести не было. Суд равных это. — Он задумчиво пожевал губами. — Да-а… Может, и казнят тебя сейчас, а все равно что-то стронулось в мире…

— Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, — доносилось из толпы дружинников.

Наконец Добрыня выпрямился в полный рост и крикнул:

— Слушайте все! Объявляю нашу общую волю.

Иван взял меня за локоть и легонько подтолкнул вперед.

— Слушай и ты, чужеземец, — обратился ко мне Добрыня. — Судили мы тебя нашим справедливым судом. Много людей высказалось за то, чтоб тебя прогнать или казнить, но чуть больше — против того. На три голоса всего. И по нашим законам мы обязаны принять тебя в общину. Если ты не передумал, конечно. А передумал — тебе придется уйти.

С этими словами Добрыня шагнул ко мне, вытащил нож и перерезал веревки на моих запястьях. Иван отпустил мой локоть и отступил куда-то в толпу. Я оглянулся вокруг. Люди стояли и спокойно смотрели на меня, не выказывая ни особой радости, ни недовольства таким решением. Я не сразу осознал, что произошло. А когда осознал, ничего сказать не успел. Почва выскользнула у меня из-под ног, и я без чувств свалился в осеннюю грязь.

5.

— До последнего я тебе не верил, Алешка, — сокрушенно сказал Добрыня. — Но по всему выходит, что ты не врал. Не летит за тобой небесная лодка.

Я только плечами пожал. Уже четыре дня я жил у воеводы. И большую часть времени по его приказу проводил во дворе или на улице — чтобы наблюдатели с неба, не дай бог, меня не пропустили. Но наблюдали за мной лишь хозяйки из-за плетней: провожали глазами и брезгливо поджимали губы. Хоть и помиловал меня здешний люд, но любовью воспылать не спешил.

Мне было плевать. Я не собирался надолго здесь задерживаться.

Добрыня будто читал мои мысли.

— Все гадаешь, как бы на небо вернуться? — сочувственно заговорил он. — Да пОлно. Неужто у нас так плохо? Погоди, обживешься, привыкнешь… Умный человек нигде не пропадет. Оставайся у меня, дом большой. К делу тебя приставлю, а ребята всему научат, что мужчине в нашем мире уметь положено.

Я кивнул без особого энтузиазма.

— А может, за тобой и вернутся. Ты же сумел найти ту девушку. И тебя найдут. А если нет… Придется тебе смириться, сам понимаешь. И жизнь свою как-то налаживать. Так что подумай над моим предложением. Мне дружинники всегда нужны.

Я снова кивнул и встал из-за стола. Идти в дружинники мне совсем не хотелось, но за неимением какого-то другого занятия — почему бы и не попробовать. Или у Ивана лесной науке поучиться, охоте да выживанию. Это интересно, да и пригодится в дороге.