На краю сознания

— День тридцать седьмой. Сопровождаемые отрядом моих гоблинов, мы отправились к горам. Вечером возродился Эдик. Пришлось убеждать моих испуганных последователей, что я просто вызвал дух съеденного врага. Вроде бы сработало.

— День сороковой. Повсюду снег и очень холодно. Лиза заболела, но мое лечение ей помогает. Мы начинаем подниматься в горы.

— День сорок второй. Из-под моста вылез огромный каменный тролль и напал на нас. Мои гоблины в ужасе разбежались. Джонатан сражался, как настоящий герой! Мы победили чудовище, и Энн испепелила его тело, чтобы его раны не затянулись, и он не вернулся к жизни.

Закончив прослушивание, я сделал последнюю запись:

— День сорок третий. Наша последняя стоянка. Завтра мы встретимся с Оракулом, и надеюсь, он укажет нам выход.

Я остановил запись.

— Зачем вы это делаете, господин Ник? — спросила Энн.

— Профессия такая. Считай, что я веду репортаж. Возможно, кому-то пригодятся потом эти данные. Возможно даже мне самому.

Джонатан подкинул веток в костер.

— Уже темнеет. Надо выставить дозорных и ложиться спать, — сказал он.

— Я подежурю, — отозвался я.

— Как скажете, шаман Ник-Ник! — усмехнулся Джонатан.

— Идите спать, Ваше Говорящее С Драконами Созидающее Моря И Горы Справедливое Величество!

И они отправились спать, оставив меня сидеть возле костра и смотреть на звезды. Я пытался найти хоть какое-то известное мне созвездие, но всё было бесполезно. Может, Джонатан был родом из Южного полушария? Несмотря на то, что путешествовать мне приходилось, я никогда не был на экваторе или южнее, и понятия не имел, как выглядит на юге звездное небо. Кажется, там есть такое созвездие — Южный Крест? Я всматривался в небо, но не увидел ничего похожего на крест. Зато заметил кое-что другое.

На почти черном клочке ночного неба я увидел слабое голубое свечение. Это была какая-то туманность, едва различимая невооруженным взглядом. Несколько ярких разноцветных звезд сияли сквозь нее из далеких глубин космоса. Само собой, местный космос был лишь плодом воображения Джонатана, за исключением этой детали. Где я мог видеть раньше эту голубую туманность? Я никогда не увлекался астрономией, но этот космический объект казался мне знакомым. Точно! Это же та самая картина Энн! Граффити на стене, с которого началось наше знакомство!

Энн спала. Да, по законам этой игры каждый игрок нуждался во сне, даже если он был роботом. Каким образом на небе Эскапады могла появиться картина Энн? А может, ее здесь и не было до того, как я поместил ее туда своей фантазией, немного дополнившей субреальность Джонатана Парда? Я еще раз посмотрел на небо, но так и не смог найти эту туманность. Похоже, она исчезла без следа также неожиданно, как и появилась! До самого утра я размышлял об этом, но так и не смог придумать удовлетворительного объяснения тому, что увидел.

— Только учтите, Оракул отвечает только на один личный вопрос для одного человека! — сказал Джонатан, и, глянув в сторону Энн, добавил. — Точнее, для одного игрока!

Мы делали последние шаги по склону. Он был не таким крутым, как казался снизу, и даже Лизу не пришлось нести на руках.

— Значит, в счет идут только игроки? И у нас только четыре вопроса? — спросил я.

— Три. Свой я задал, когда проверял, как работает Оракул, после его создания. И по правилам, которые здесь работают для всех, на второй вопрос я уже не имею права.

Значит, Лиза не в счет. Ну что ж, думаю, нам должно хватить и трех вопросов. Мы поднялись на ровную площадку, посреди которой стоял… обычный гранитный валун, метра два в поперечнике.

— Это и есть Оракул, отвечающий на любой вопрос? — скептическим тоном спросила Энн. Она все лучше усваивала человеческие эмоции.

— Да! — загремел громкий голос из ниоткуда. Его тут же подхватило эхо, и я сразу же вспомнил страшные истории про сход лавин.

— Черт побери! — закричал Эдик. — Энн только что лишила нас одного вопроса! Что же она наделала?!

— Она задала свой единственный вопрос Оракулу и получила правдивый ответ! — снова загремел голос.

Эдик побледнел, поняв, что только что натворил он сам. Да, Оракул действительно правдиво отвечал на любой вопрос игрока. Вот только его система распознавания вопросов оставляла желать лучшего. Мои спутники потратили свои вопросы впустую, и теперь у нас был только один вопрос. Мой.